В начале 90–х в нашем обществе была внутренняя тяга поднять тот мощный пласт культуры, который мы постепенно теряли. Было совершено беспрецедентное событие: приглашение соотечественников из–за рубежа, когда приехали потомки дворянских родовитых фамилий. На праздник Преображения 19 августа 1991 года была Патриаршая служба в кремлевском Успенском соборе. А по выходе со службы мы увидели танки у Боровицких ворот, опустевшие улицы. В тот же день по радио услышали нескончаемое «Лебединое озеро» и непривычное слово «путч». Но прошли эти тревожные 3–4 дня, и вскоре начался стремительный распад Советского Союза, — это уж я особенно комментировать не буду, все сами видели.
<344> Одним из первых ударов, которые нам нанесла псевдодемократия, была образовательная программа Сороса, направленная на хищение мозгов, покупку талантов с вывозом их на Запад, а также на разложение устоев нашего общества. Недавно в кругу высоких воинских чинов затронули этот вопрос. Из 23–х регионов, где эта программа распространена, 9 безусловно ее приняли. Эти области находятся на грани моральной катастрофы. «Моральный кодекс строителя коммунизма» все–таки на три четверти состоял из общехристианской, новозаветной морали. А сейчас те учителя, которые еще недавно вдохновляли молодежь «высокими примерами» пионеров и комсомольцев, за чуть повышенную плату проповедуют совсем иные идеалы, — вплоть до того, что детям второго класса уже предлагаются альтернативы нормального брака.
Когда я бываю за границей, я обычно прощелкиваю телевизионные программы, хотя времени смотреть телевизор у мня нет. Такого безобразия, как у нас, нет нигде. Во Франции законодательно запрещено показывать иностранные фильмы более 12% эфирного времени, в Америке бесконечные драки, стрельбу можно было увидеть лет 30–40 тому назад, сейчас эту отыгранную массу спустили к нам. [149]
Лет десять тому назад одна ученая дама выступила в печати со статьей — статья большая, целый подвал: об агрессивности русского народа. Речь шла о том, чтобы в пищевые продукты, в частности, в хлеб, добавлять какие–то химические вещества, депрессанты, для подавления этой природной агрессивности. Я тогда имел возможность видеть эту даму регулярно и при очередной встрече сказал ей, что руки подать ей не могу, поскольку оскорблен лично и национально. Она стала оправдываться, что я, дескать, не <345> так ее понял, но я возразил, что читать, слава Богу, пока еще не разучился и понимать написанное тоже.
Когда шла борьба за права человека, некоторые говорили: хорошо, права, — но где же обязанности? Где чувство долга, ответственность? Ведь без этого тоже нет человека! Любые контакты между людьми возможны только на одной платформе — на основании порядочности. Если этого нет — любые права бесполезны.
Была у нас такая история. Весьма уважаемые люди мне говорят: «Мы хотим помочь Вам в издательской деятельности». — «Очень приятно. А что для этого нужно?» — «Вот мы создали Международный университет, на Петровке, прекрасное здание с колоннами, рядом с Петровским пассажем. Там такие люди, такие все интеллектуальные…» Я говорю: «Ну хорошо, хорошо, давайте посмотрим. Изучить вопрос надо!» С тем членом правительства, который мне это предлагал, я был хорошо знаком, так что не доверять не было оснований. Попили чайку и на этом разъехались. На следующее заседание приезжает некий Асахара. Я тогда даже представления не имел о том, чтó он такое. Мохнатый такой человек, от этого у него и все движения какие–то гротескные. Обнимается. Я только поежился — ну что же, раз обнимается, наверное у них так надо. Нас сфотографировали, потом появилась такая маленькая публикация в газете. А потом через некоторое время оказывается, что это страшная тоталитарная секта «Аум Синрике», которая в Токио взорвала бомбу с отравляющим газом.
Или еще одна история. Есть такая многомиллионная организация Муна, корейские пасторы. Это сейчас уже все знают, что Мун — шарлатан высокого международного класса, а Мунизм — богатая финансовая корпорация, которую корейский предприниматель при поддержке определенных кругов. А тогда у нас еще об этом почти никто не слышал. Так вот, пригласили меня однажды в воинскую часть. Выясняют, не буду ли я против, если там будет корейский пастор. Я спрашиваю: «Это еще что такое?» — «Корейский пастор из Америки. Он кореец, но его отец и мать переехали в Соединенные Штаты и он родился там». Стал он раздавать Библию <346> нашим военнослужащим. Но они сразу сообразили, что к чему, и, получив от него Библию, потом ко мне шли, чтобы я им эту Библию подписал и с ними о ней поговорил.