Менее чем через две дневные четверти отряд въехал в город Кушинар.
Глава 5
Город Руса поразил. Он впервые в этом мире встретил регулярную плановую застройку. Был бы более образован, то сказал бы о линейной структуре. Это когда вдоль побережья параллельно друг другу идут длинные широкие проспекты, пересекаемые под идеально прямым углом чуть более узкими короткими улицами, которые конкретно в Кушинаре упирались в порт, растянутый вдоль всего города. Бухта, такая как в Ольвии, здесь отсутствовала, зато имелась выступающая в море длинная подковообразная скальная гряда, служащая отличным волноломом и защитой от сильных океанских штормов, а высокий маяк не ней — прекрасным ориентиром.
«И такой город в «просвещенных» странах считается варварским!?», — мысленно возмутился он. А дело в том, что кушинги признавали только богов моря — Гида, ветра — Эйя и тьмы — Эра[13]. А еще, как выходцы из кочевого племени, не забывали и Души Предков.
Невысокая каменная стена, окружающая большой город (то есть все княжество Кушинар) служила скорее для порядка, чем реально защищала от набегов. Князья торговцев давным-давно заключили с кочевниками взаимовыгодное соглашение, и последнее нападение на город случилось лет триста назад.
Тогда племя грабителей недолго радовалось богатым трофеям. Их же «добрые соседи» забыли прежнюю дружбу и стали гонять отступников по всей степи. Прошел год или два и название того племени кануло в реку забвения. Не иначе, клятва поспособствовала. «Память Предков» — не шутка.
Но договор-договором, хоть и связанный клятвой «Памяти Предков», а хитрые купцы старались не выделяться, всеми возможными способами подчеркивали «бедность» княжества. Добротные дома строили не выше трех этажей, храмы — совершенно без серебряно-золотого убранства и даже канализацию провели поверхностную, по открытым каналам вдоль периферийных улиц, а вполне могли устроить подземную. Незачем вызывать зависть у беспокойных соседей.
Рус специально, чтобы осмотреть город, попросил проводника, который вел их с Гелинией к княжескому дворцу. Ехал и не мог налюбоваться постройками и планировкой, так похожей на старый Питер. Если судить по телепередачам, в самой «культурной столице» ему побывать не довелось.
— Там невольничий рынок, — пояснял мужчина средних лет, гарцуя на красивом, но глупом единороге, который с трудом терпел требование хозяина идти шагом, — пока он, как и остальные рынки закрыты… не скажешь, господин князь, надолго? — при этом делал вид, что ему это совершенно безразлично.
Проводник выглядел, как типичный состоятельный кушинг: небольшой животик и аккуратная бородка без усов. Если бы курил трубку, то напомнил бы Русу морского волка из детских представлений, эдакого шкипера. Одевался сей богатый муж тоже типично — неброско: темные штаны, темная куртка, темная шляпа с полями. Достаток подчеркивал только богатый пояс — кушак, вышитый золотом с вкраплением драгоценных камней, да, пожалуй, материальчик из которого и была пошита эта «неброскость» — дорогущее сукно (северная весна прохладна) с «седлом» на штанах и «заплатами» на локтях из тонко выделанной кожи коричневого цвета. Кинжал и короткая сабля в изящных ножнах — само собой.
— Я, господин Рид, не собираюсь вмешиваться в торговлю, — этими словами заработал у проводника довольный блеск в глазах, который сменился на тусклое разочарование при следующих словах, — но невольничий рынок будет закрыт навсегда. Да, уважаемый Рид, я не шучу. У нас, у этрусков, рабство не приветствуется. Так что перепрофилируете то место с выгодным расположением.
— Но… господин князь, — купец, видя спокойное настроение нового главы города-государства, решился возразить, — а кто у вас занимается грязными работами, недостойными таких великих воинов, как вы?
— Мне приятна твоя лесть, уважаемый, но для нас, «великих воинов», — чуточку поддразнил проводника, — нет недостойных работ… а вот скажи честно, — продолжил после секундной задумчивости, — вам, живущим на севере, когда до ближайших населенных земель тысячи миль… если я не ошибаюсь, к югу приходится обходить пустынный полуостров, так ведь?
— О! Князь великий географ! — раздосадованный купец не удержался от шпильки, прикрытой грубой лестью.
— Просто взглянул на карту, — ответил Рус, пропустив укол мимо ушей, — рабов надо поить, кормить, полностью загружать трюм — иначе совсем не выгодно. Одни расходы, я прав?
— Зато есть высокий спрос и… мы дань платили наполовину рабами! Выгодно, господин князь, все издержки окупаются…
— Окупались, — поправил его Рус, — теперь спроса не будет, это я тебе гарантирую.
Проводник еще целый статер недоверчиво поглядывал на князя. У него в голове не укладывалось: «Как это, без рабов?». Потом вспомнил рассказы сотоварищей по гильдии о том, как первый же воин-этруск открыл рабские загоны и «выгнал всех в шею, при этом на выходе их ждала кормежка из походных кухонь…». Прикинул чем занять освободившиеся ангары, придумал и успокоился.
— Да, — вспомнил Рус, — дань тоже отменяется. Мы теперь единое царство. Вот, вышли к незамерзающему морю… да можно империй называться! — сказал, зачем-то подмигивая купцу.
Провожатый опешил: «Нет дани — это очень хорошо… без рабов — плохо… империя — это он загнул, но пусть тешатся. Не знаю, хорошо при них жить или плохо — то время покажет… и неизвестно, надолго ли их власть… а этот князек, похоже, влиятельный — вон как подмигивал, когда про империю говорил, легко. Будто от него зависит…», — в целом, он пока оставался удовлетворен беседой с новым начальством, а вес в гильдии Рид имел немалый — заместитель председателя совета Старшин.
Он находился в приемной комендатуры, хотел поговорить с комендантом о дальнейшей жизни и вообще «закинуть сеть на будущее», как выразился председатель «Совета Купцов Торговой Гильдии Вольного Княжества Кушинара». Сопротивления захватчикам жители города не оказали и те в ответ погромов не чинили, но дальнейшая политика оставалась туманной: военные власти общались с купцами только в плане «доставить столько-то мяса, хлеба». Никаких городских вопросов не решали — ждали прибытия гражданского начальства. Рид сидел в окружении других просителей (в кое-то веки!) и вдруг удача. Распахивается дверь коменданта, выходит адъютант и говорит:
— Кто может сопроводить вашего нового князя с женой во дворец?
Мог любой посетитель, но первым подскочил Рид:
— Я, господин! — и не пожалел. Нет, сначала удивился отсутствию охраны, заподозрил неладное, но деваться некуда — поехал.
Князь Ринг сидел в своем дворце, как на иголках. Целую декаду ждал, лично ходил к коменданту. О нем словно забыли и это было противней всего — чувствовать себя пустым местом. Если честно, он и раньше практически не властвовал, всем заправляла Гильдия, однако такое демонстративное игнорирование Князя Вольного Княжества — через чур.
Комендант, здоровенный, как все этруски, хоть и принял без очереди, но отмахнулся как от простого просителя, не повысив князю самооценку:
— Живи пока у себя, прибудет новый князь — освободишь дворец.
Что ж, спасибо и на этом! Ринг стал готовиться перебираться к теще, будь она неладна! К сожаленью, это оставалось единственным местом, где его примут. Когда кончится это никому ненужное «военное положение», надеялся прикупить домик. Не зря оставлял «заначку» на черный день, как чувствовал!
Наконец, сегодня прискакал десяток воинов, быстро проверили все помещения и приказали князю со всем его секретариатом (жена с дочерями давно жили в своем родовом доме) дожидаться «сменщика», который должен приехать через статер-другой. Однако явился он через целые две четверти, в сопровождении старого пройдохи Рида.
— Князь Ринг? — поздоровался сразу, как только соскочил с единорога, — я — князь Рус Четвертый, это моя жена Гелиния. Сдавай дела, коллега!
«Странный он, несерьезный, — подумал Ринг, — А рост-то обычный! Но воины его глазами едят, значит, в самом деле князь… да и лицом — вылитый этруск».
Потерпев неуклюжие комплементы ему и его жене, Рус не выдержал:
— Знаешь что, князь, не в обиду. Позови самого толкового секретаря, кто делами занимался, а сам поводи жену по комнатам, пусть она выберет нам спальню. Ей, как я вижу, твои комплименты нравятся.
13
Боги Гид, Эй и Эр соответствуют общегеянским Гидросу, Эолу и Эребусу. Конечно, путешественники — кушинги чувствовали идентичность Сил «своих» и «чужих» богов, но упрямо держались за «собственных» и не стремились «поправлять» имена. Эти по-сути варварские сокращения содержали сакральные части божественных имен, поэтому боги откликались на молитвы и давали Силу.