На его бедрах кожа покрыта мелкими чешуйками. Такими же чешуйками покрыт и пах, как и значительная эрекция…
Пенис длинный и толстый, и из него сочится голубая жидкость. По бокам ствола много прожилок. Это интересно. И я думаю, что стоит к этому привыкнуть.
Я заставляю себя отвести взгляд от члена, умудряясь переключить внимание на кибернетическое бедро. Кибер-ноги выглядят как обычные протезы, не совсем человеческие, но прочные и высокотехнологичные, и они выполняют ту работу, которая требуется. Непрошеный, мой взгляд путешествует по всему его телу (не раз останавливаясь на пенисе и тяжелой мошонке), пока я не могу заставить себя посмотреть ему в лицо.
Я думаю, он наблюдает за мной, изучая выражение моего лица. Или, возможно, исследует разум.
— Ты можешь видеть, если я нервничаю? — спрашиваю я одеревеневшими губами.
— Ты нервничаешь, и да, я могу, — подтверждает он.
Неглубоко вдыхая, я указываю на свою голову.
— Ты можешь заставить меня… — слова замирают. Я даже не уверена, о чем хочу попросить. Что лучше — наслаждаться сексом с ним или молча стерпеть это? Я не знаю, от чего мне станет хуже.
Глаза К'веста меняют цвет с черного на кибернетический голубой.
— Стелла? Ты хочешь, чтобы я стимулировал тебя для облегчения входа?
Я не уверена, имеет ли он в виду мою голову или тело, но молча киваю.
Оказывается, он имеет в виду и то, и другое.
Я резко вдыхаю, когда он заключает меня в объятия. Откидываясь назад, он переводит взгляд между нашими телами, проводит большим пальцем по моему животу, с давлением обхватывает мои ягодицы, смягчая прикосновения, когда достигает щели и находит клитор.
В моей голове будто открывается ящик с восторгом. Не сексуальным, а в принципе. Это может быть что угодно. Но счастье — чистое, как когда выигрываешь в лотерее желанный приз. Или когда делаешь что-то исключительно хорошо.
А затем К'вест поворачивает меня и прижимает лицом к кровати, мои бедра свисают с матраса, он подходит ко мне сзади.
По-собачьи — не моя любимая поза. Не потому, что так неприятно, — приятно — но потому что я предпочитаю близость миссионерской позы.
Но хочу ли я смотреть в лицо К'весту?
К'вест полностью останавливается позади меня. Он отводит волосы с моего уха и наклоняется, чтобы спросить:
— В чем дело? Здесь, наверху, — он проводит горизонтальную линию над верхушкой моего уха, — у тебя целые зоны вспыхивают цветом, чтобы тут же потухнуть и взорваться на противоположных участках черепной коробки. Ты выглядишь… противоречиво. Будто в разладе с собой.
Мне кажется, что мой мозг похож на игру «Саймон говорит»5, но поскольку К'вест, вероятно, никогда не знал ни одной из этих старых игр, я не упоминаю об этом.
— Не волнуйся. Просто обними меня потом, хорошо?
Наступает многозначительная пауза, прежде чем К'вест нежно гладит меня по волосам.
— Я так и сделаю, Стелла.
— Сначала, пожалуйста, сделай так, чтобы мне снова стало хорошо, — прошу я тихим голосом.
Рука К'веста осторожно обнимает меня за талию.
— Конечно.
И вот так удовлетворение переполняет меня, как первый кусочек утонченной помадки, тающей на языке, с пикантной каменной солью сверху. Пока К'вест ощупывает пальцами промежность у меня между ног, с искренней сосредоточенностью пытаясь доставить удовольствие моему телу, я позволяю странному удовольствию, зарождающемуся в мозгу, полностью укорениться.
Когда толстый член К'веста толкается в мою пизду, я выгибаю спину и наслаждаюсь, когда меня накрывает волна безмерного счастья. Он толкается с эффектом, похожим на тот, который я получаю, когда вижу корзину, полную веселых щенков.
Если я позволю себе расслабиться, это приятно.
Меня здесь нет, Бэрон не мертв, и ничто из этого не причиняет мне боли.
Физически мне не больно, и я смутно осознаю, насколько влажная, когда тело приветствует глубокий толчок К'веста. Вместо того чтобы действовать жадно и агрессивно — а он мог бы, несомненно, мог просто взять что хочет, как хочет, и нет никого, кто защитил бы меня, — Квест подходит к этому акту как к особому удовольствию. Только вот свою порцию восторга он получает… несколько иным способом.
Шлеп-хлюп! шлеп-хлюп! шлеп — хлюп! Наши тела раскрепощены, когда он начинает двигать бедрами, мое лоно неохотно позволяет ему выйти, и также сильно мне нравится чувствовать, как он скользит глубоко внутри, возвращаясь.