«Не зарекайтесь»! – тут же подумал Маркиз, но промолчал, поскольку знал, что Артур Руо, как и всякий цирковой артист, был несколько суеверен. Тот, видно, и сам спохватился, что сказал лишнее.
– Ленечка, вы только не обижайтесь, – заторопился он, – не подумайте, что я не верю в ваши профессиональные возможности, просто какие у меня, старика, могут быть проблемы? Ничего сложного… А попросить я вас хотел вот о чем.
– Слушаю вас внимательно, – любезно сообщил Маркиз.
– Есть одна дама… – вымолвил Руо и надолго замолчал, так что Леня подумал даже, что прервалась связь. Однако в трубке слышно было дыхание собеседника и еще какие-то звуки – не то телевизор работал, не то домработница пела романсы, сметая пыль с многочисленных памятных сувениров, которые в изобилии были расставлены по всей квартире Артура Руо.
– Хм… – Леня вежливо кашлянул в трубку, и старик наконец проявился.
– Так вот, эта дама… Простите старика, Ленечка, но я просто не могу говорить о ней спокойно. Когда я был так же молод, как вы сейчас, я был влюблен. Ее звали Саломеей, вы представляете? Боже мой, что это была за женщина! Огненный вихрь, знойный ветер пустыни, сирокко! Я совершенно потерял голову от любви к ней, она царила в моих мыслях и снах, она все время стояла у меня перед глазами, ее дивный голос слышался у меня в ушах. Я потерял аппетит и похудел на восемь с половиной килограммов! Так любить можно только в юности, и вы сейчас такой же, как я, вы поймете меня лучше, чем все остальные.
Леня Маркиз пожал плечами, радуясь, что Руо его не видит. Неужели у старика ум за разум зашел и он считает, что тридцать шесть лет, а ровно столько исполнилось Маркизу в прошлом месяце, – это для мужчины юный возраст?
Леня Маркиз любил женщин, за что ему частенько доставалось от его боевой подруги и соратницы Лолы. Не то чтобы Лола его ревновала, ведь когда они заключали свой деловой союз, Леня поставил твердое условие: ни в коем случае не смешивать работу с удовольствием. Иными словами, они с Лолой живут и работают вместе, помогают друг другу, но сохраняют личную свободу. Лола тотчас согласилась – не больно-то и хотелось, но отчего-то принимала Лениных временных подружек слишком близко к сердцу.
Волей-неволей пришлось ограничить общение с подружками до минимума. К слову сказать, Маркиз не слишком страдал. И уж совершенно не мог представить себе, что может влюбиться в женщину без памяти, чтобы страдать и мучиться, видеть ее во сне, а уж потерять от любви аппетит и похудеть на восемь с половиной килограммов – это вообще ни в какие ворота не лезет!
– Так что же случилось с дамой вашего сердца, Артур Альбертович? – осведомился Маркиз с ноткой недовольства в голосе. – Надеюсь, она здорова?
– Разумеется, здорова, – абсолютно трезвым голосом отозвался Руо, – в противном случае я обратился бы не к вам, а к врачу, – к счастью, Саломея Леонардовна жива, здорова и прекрасно себя чувствует! Но, кажется, у нее что-то пропало… или, наоборот, появилось. Я точно не понял, и ей требуется такой человек, как вы, – умный, ловкий и находчивый, чтобы решить эту маленькую проблему.
– Так-так… – тихонько проговорил Леня, – стало быть, проблема небольшая…
Такими деликатными словами Руо давал понять, что денег Маркиз за эту работу не получит. Или получит, но немного. Леня хотел было отказаться и по поводу неизвестной пропажи посоветовать обратиться к частному сыщику – да хоть к тому же Анатолию Рысаку. Человек знает свое дело, так что можно смело его рекомендовать. Однако тут же он вспомнил, какие замечательные гастроли были у Артура Руо в одна тысяча девятьсот восемьдесят первом году во Владивостоке, как он мастерски переносил девушку из одной телефонной будки в другую, на противоположной стороне арены, как беседовал одновременно с четырьмя говорящими головами – мамой, папой, бабушкой и внуком (куда до него профессору Доуэлю!), как превращал воду в шампанское, а обыкновенную подушку – в корзину с фруктами, и решил, что для такого замечательного артиста он согласен на многое, даже утешить его любимую старушку. Что там у нее пропало-то? Очки или набор для вязания? Найдем…
Леня нажал на кнопку звонка, и за дверью раскатилась заливистая соловьиная трель.
– Иду-у! – послышался тут же мелодичный голос.
«Странно, – подумал Маркиз, – Руо говорил, что старушка живет одна, а тут явно присутствует какая-то молодая особа… Впрочем, возможно, она у нее просто гостит…»
Дверь распахнулась.
В первый момент Лене показалось, что на пороге стоит молодая женщина, но потом, когда его глаза привыкли к освещению, он разглядел даму несомненно преклонного возраста, как минимум на восьмом десятке, но хорошо сохранившуюся, с прекрасной осанкой бывшей балерины и со следами былой красоты.