Выбрать главу

Лиза Адамс - Русалочка и Волшебная Звезда

Литературно-художественное издание

Для младшего и среднего школьного возраста

Лиза Адамс

РУСАЛОЧКА И ВОЛШЕБНАЯ ЗВЕЗДА

Повесть-сказка

Редактор Ю.Н. Кулешова

Корректор А.И. Лобанова

Ответственный за выпуск Т.Г. Ничипорович

Глава первая

СМЕРЧ

Солнце лишь самым краешком ярко-розового раскалённого диска показалось над водной гладью, а Русалочка уже проснулась и выплыла на поверхность огромного бескрайнего океана. Ах, как она любила этот час рассвета, когда вода окрашивалась в нежные голубовато зелёные тона, а белые пуховые облака в небе громоздились, словно стены причудливого воздушного замка! Они вовсе не были похожи на коралловый дворец её отца, могущественного и доброго Морского царя, и оттого казались Русалочке ещё более притягательными, манящими.

Она уютно устроилась па волне и стала наблюдать за тем, как огромные пуховые глыбы тают в прозрачном воздухе, уступая дорогу солнцу. Русалочка так увлеклась этим прекрасным зрелищем, что не заметила, как совсем рядом с ней из воды вынырнула смешная остренькая мордочка морского конька.

Вот ты где! – воскликнул конёк.

– Тише! – Русалочка прижала пальчик к губам. Она настолько привыкла к тому, что этот непоседа всегда старается быть рядом с ней, что вовсе не удивилась. – Ты их напугаешь своим визгом.

– Вот ещё, – фыркнул морской конёк и состроил недовольную рожицу. – Разве можно напугать облака. Они же неживые!

– Кто тебе сказал такую глупость! – искренне возмутилась Русалочка.

– И вовсе это не глупость. – Конёк надулся и от этого стал выглядеть еще смешнее. – Самые мудрые морские учителя твердят день и ночь, что облака – это просто глупая и любопытная вода, которая забралась на небо да так и осталась висеть в воздухе. Разве можно с ними спорить?

– Ну, конечно, нет! – рассмеялась Русалочка. – Спорить с ними, конечно же, не стоит, вот только... – вместо того, чтобы объяснить озадаченному коньку всё на словах, Русалочка вновь повернула своё личико в сторону разбегающихся облаков. – Ты только посмотри, какие они красивые, – улыбаясь, проговорила она.

Конёк, так и не дождавшись ответа, пожал своими остренькими плечиками. Он считал себя приятелем Русалочки и, несмотря на собственную ворчливость, с которой он никак не мог совладать, почти всегда после недолгих споров и препирательств, соглашался со своей подружкой. И даже когда он совсем не понимал Русалочку, всё же старался просто поверить ей.

– Кстати, я ведь не просто так за тобой приплыл, – вдруг вспомнил он.

– Неужели опять? – по лицу Русалочки пробежала тень огорчения.

Конёк молча кивнул. Его мордочка тоже казалась невесёлой.

– Бабушка сердится, – тихонько сказал он.

– Ну что ж, – вздохнула Русалочка, – поплыли, – и ещё раз оглянувшись на солнце, она взмахнула хвостом и скрылась под водой. Конёк поспешил вслед за своей приятельницей.

Погрузившись в прозрачную морскую воду, Русалочка и морской конёк сначала плыли молча, словно каждый думал о чём-то своем. На самом же деле всё было чуточку иначе. Русалочка знала, отчего сердится бабушка, а потому сейчас пыталась как следует сосредоточиться, чтобы найти нужные слова себе в оправдание. Ну а конёк тоже, конечно, догадывался о том, что Русалочке сейчас наверняка достанется, поэтому старался помалкивать – знал по опыту, что утешить подружку как следует у него всё равно не получится.

– Послушай, а как же тебе удалось так быстро меня отыскать? – первой нарушила молчание Русалочка. Она была слишком доброй и простодушной, чтобы всю дорогу молчать и думать только о том, как спустя каких-то десять минут её станут бранить, а ей останется лишь оправдываться. И если пока ещё были минутки, которые можно было провести в приятной беседе с дружком, то за чем же дело стало!

– Мне подсказали сардинки, – обрадованный тем, что больше не нужно помалкивать, выпалил конёк.

– Ах, маленькие сплетницы! – рассмеялась Русалочка. – Ведь я просила их никому не говорить, куда я поплыла!

– Но ведь, надеюсь, я не в счет? – напыжился морской конёк. – Или, может быть, ты вздумала прятаться даже от меня? – от обиды его писклявый голосок сделался ещё тоньше, и если бы морские обитатели вообще умели плакать, как люди, то конёк, пожалуй, непременно расплакался бы для пущей убедительности.