Эрик Солнцев. Свезло же со встречей на тропе жизни…
Ильич вышел с фотоаппаратом на груди.
— Что делаем?
— Паспорт, четыре, — сообщила Даша, не отрываясь от экрана.
— Ага, биометрика… — пробормотал шеф и вошел в студию. — Спину ровно, смотрим прямо… Подбородок чуть выше…
Щелкнула вспышка.
— Готово! Через пятнадцать-двадцать минут можно забрать.
— Мы живем с Дашей вместе, я дома у нее заберу, — донесся голос Эрика.
— О-о, — с интересом протянул до сплетен охочий Ильич.
Фейспалм. Не было печали.
— Кстати, не могли бы вы на Дашу не кричать? — добавил Солнцев приятностей. — Она очень впечатлительная, потом дома до рукоприкладства доходит…
Решка вскочила и врезалась в ксерокс — коленки не выдержали нагрузки.
— Никто ни на кого не кричит, молодой человек, — отбрил Ильич. — Всего доброго.
Мимо Даши он прошел, лишь бросив косой многообещающий взгляд. Даша схватила тряпочку и стала протирать ксерокс, а взгляд отзеркалила в сторону выходящего из студии Эрика.
— Принеси вечером, пожалуйста, — улыбнулся он с порога и вышел.
Да он издевается! Так и тянуло заорать “Солнцев! Ты негодяй!”. Но ввалился дедок с тросточкой и папкой документов.
— Здравствуй, голубушка, — прошамкал он и бухнул папку на прилавок. — У меня снова проект…
От бумаг пахнуло влагой и немытым телом. Прелести профессии. Дедушка — постоянный клиент, и она застряла с ним на полчаса: сейчас он будет долго сочинять текст, корректировать, как его набрать, распечатать, а потом будет торговаться до посинения… И Ильич отчитает, что она собирает очередь.
— Даша, почему в магазине грязь? — указал на свежие следы Ильич.
Даша вытянула шею — из-за высокого прилавка и не видно. А ко дню мороз растаял, оттепель пришла.
— Простите, Михаил Ильич, не заметила, но это недавно.
— Не заметила она… За чистотой надо следить, это первый пункт в правилах обслуживания магазина! — началось. Спуск пара. Хорошо, хоть новый ватман напечатался без полосок. — Своего ухажёра только и видишь, небось. Печать бракованная, полы немытые, мат не пущен…
Он был еще долго причитал — любил это дело, но Решка не выдержала:
— Так мне мыть пол?
За этим нужно было уйти в подсобку, наполнить ведро, взять швабру… И прервать диалог. Монолог, в большей мере, но он же к ней обращается как бы.
— Ну, конечно, я же сказал! — всплеснул руками Ильич. — Или мне прикажешь? Ох, как низко пали наши нравы…
Решка, прилагая все силы, чтобы не лопнуло терпение и не хромали ноги — честь не позволяет — подставила ведро под струю воды в кране.
— С горячей! — крикнул Ильич, настигая ее возле санузла и щелкая кнопкой электрочайника. — И с моющим! Эх, дай я сделаю… — сердито отодвинул он Решку, и она едва не свалилась на стену. — Как парня-то такого отхватила, рассказывай?
— Никого я не отхватила… И не парень он мне. Случайно… соседом затесался, пока наша третья соседка уехала.
Врать ни к чему. И правду говорить — тоже. Тем более Ильичу. Тем более сейчас.
— Что-то многовато у тебя событий, — прищурился Ильич. — Падение, парень-сосед… Не связаны они, случаем? Невежливый он, между прочим, — воспоминания о выговоре от Эрика омрачили его чело, и он мрачно сунул Решке ведро. — Вот, иди мой. Я не удивлён, что ты дома дерёшься — я тебя и на работе побаиваюсь. Ну, иди, иди, пока клиентов нет.
Даша была готова Эрика придушить.
— И вырежи своего красавца, я на столе оставил, — долетел приказ по поводу Эриковских фоток.
Эрик упал на кровать без сил. Если бы Саша и Дмитрий Берестов не замолвили словечко, никакой карьеры бы не вышло. Рвёшься спасать чужие жизни — а попробуй-ка, доберись до такой работы.
Паспорт. Медкомиссия. Прописка. Ваша автобиография? Родственники? Увлечения? Платите ли вы за багаж, если в салоне нет кондуктора?
В МЧС должны попадать только самые благонадёжные граждане.
В Вечности подобной мороки с документами не бывает. Там до бюрократии такого рода еще не дожили. Может быть, никогда и не доживут — там же всё вечно.
Эрик вытащил из ящика стола телефон, погладил экран. Вечность… Мама… Дерек… Лес и прогулки верхом на Бланко… Оуэн… Даже вечно старый садовник Вик — он и с самых начал Вечности седой.
Кошки скребут на сердце, когда он думает о них. Вот уж неожиданность! Ведь так мечтал уйти, они ведь не понимают, ничегошеньки…
Пусть он здесь и свободен, но так ужасающе одинок. Дерек сейчас бы хлопнул по спине и сказал: “не вешай нос, старина”. Они бы порубились на мечах в саду, и печаль бы отступила.