— Надо? — он не мог поверить в услышанное. — Надо? — и с ужасом осознал: — Ты и с женой поэтому развёлся? Потому что так надо было?
Саша молчал, опять отвернувшись к окну. Слава не выдержав, схватил его за руку, поворачивая к себе:
— Так я прав?
— Слава, пойми… Я не могу… Ты молодой, красивый парень. Зачем я тебе?! Развлечься? Так мы уже. И думаю на этом хватит.
— Саша, я не…
— Я пойду, — перебивая и даже не смотря в его сторону, обрубил Саша и вышел из машины.
«Это мы ещё посмотрим. Так я тебя и отпустил!» — Слава проводил злым взглядом согнувшуюся под порывами ветра тонкую фигуру.
Комментарий к
* — здесь говорится о Lindemann, втором проекте солиста группы Rammstein Тилля Линдеманна.
========== Часть 9 ==========
По белому небу плыли синие кучерявые барашки. Не отставал от них и вьющийся спиралькой из чёрной трубы графитовый дым. Красная крыша надёжно укрывала прямоугольный фасад, от стены которого резкими штрихами убегала зелёная поросль травы. Одного не хватало этому шедевру — жёлтого. Яркого, тёплого, жёлтого солнышка — освещать улыбающиеся рожицы нарисованных рядом с домом человечков. Но нужного цвета нигде не было: ни в коробке, ни среди разбросанных по столу карандашей. «Держи!» На протянутой папиной ладони лежал заточенный карандаш с толстым жёлтым грифелем…
Слава открыл глаза, непонимающе уставившись на составленные возле шкафа коробки с вещами. Вслед за сразу рассеявшимся в лучах утреннего солнца сновидением пришло горькое осознание случившегося. Как же так?! Вчера его первым порывом было догнать Сашу, но выскочив из машины на холодный, чуть ли не сбивающий с ног ветер, он понял: «Нет. Не сейчас. Пускай сегодня побудет один». Потому, дождавшись, когда в окне загорится свет, Слава уехал. Ночью долго не мог заснуть, вспоминая, перекатывая Сашины слова во рту как противное лекарство — и не проглотить, и не выплюнуть. Может надо было догнать? А что потом? Промаявшись так полночи, он наконец, забылся тяжёлым сном. Да и сейчас легче не стало. Сев на кровати, Слава потряс головой, пытаясь вытряхнуть из головы все мысли. Получилось — осталась одна отупляющая пустота. Он добрёл до кухни и, поставив совершенно не подходящий к настроению, развесёлый, красный в белый горошек, чайник на плиту, привалился к холодильнику, бездумно наблюдая за процессом. Чайник потихоньку закипал. Закипал и Слава — и чего он расклеился? Когда он сдавался так просто? Почему действительно не поговорил нормально вчера? Хотя это вряд ли бы получилось. Уж слишком категоричен был Саша. И слишком он сам был зол и растерян.
— Значит поговорим сегодня, — решительно высказал забухтевшему чайнику, прикрутив газ.
Дождавшись полудня, Слава позвонил, но Саша был недоступен. А вот это было странно и неприятно. Не мог же тот специально выключить телефон. Или мог? А может случилось что-нибудь? Едкие, как кислота, мысли разъедали сомнением. Осадив себя, — рано нагнетать, может на занятиях отключил, чтобы не мешали, — Слава решил словить Сашу после уроков. И потому, отпросившись после обеда, поехал в художку. А там его ждал неприятный сюрприз, Саши на работе не было. Больше ничего он выяснить не смог, та самая бабуля на вахте сама ничего не знала, ну кроме того, что «Александр Николаевич сегодня не появлялся». Слава сразу рванул к нему домой. Ещё как специально начались пробки, пока доехал извёлся весь. «Нельзя было оставлять его вчера! Нельзя!» — накручивал себя Слава, потому что дверь никто не открывал, а телефон по-прежнему молчал. В отчаянии он дёрнул дверную ручку. Было не заперто. Так рвавшийся в квартиру Слава замер, не в состоянии пошевелиться, точно там, за порогом ждало его что-то ужасное. Минутная слабость. Сашины ботинки стояли в коридоре возле порога. Не разуваясь он влетел в комнату, похолодев от ужаса при виде изломанной фигуры на кровати. И не успел плохого додумать, как потревоженный Саша шевельнулся: «Слава?» Слава осел у кровати, то ли от облегчения, то ли от пережитого за эти секунды.
— Слава, надо укол сделать. Я сам не могу. Там на кухне, в верхнем ящике, в коробке ампулы. Водка в нижнем. Принеси, я объясню.
— Я умею уколы делать, — пришёл в себя Слава.
Раздевшись, наконец, и по пути помыв руки, он притащил всё нужное в комнату. На стуле расстелил чистое полотенце, выложил ампулу, шприц, и упаковку стерильных салфеток. Протёр руки водкой. Саша молчал, наблюдая за приготовлениями.
— Это сейчас боль снять, — прочитав название лекарства, Слава постучал по ампуле, заодно протирая и её салфеткой, смоченной водкой. — А дальше, Саша? В больницу надо!
— Надо… — согласился Саша.
— Я же тебе говорил. Зачем нужно было до такого доводить? — не удержавшийся от нравоучений Слава обернул ампулу сухой салфеткой и, отломав кончик, стал потихоньку набирать лекарство приготовленным шприцом.
— Да ходил я к врачу. Только лечение поменяли и толку? Ещё хуже стало.
— И куда ты ходил? В поликлинику? С бабушками потолкался? — вместе с плохо скрываемым сарказмом Слава выпустил и воздух из наполненного шприца. — Расслабься, — осторожно, чтоб не сделать больно чуть повернул Сашу на бок, спуская трусы. Не удержавшись, погладил попу. Колоть было жалко, но нужно.
После укола Саша притих — то ли спал, то ли просто лежал с закрытыми глазами. Накрыв его пледом, Слава пошёл с ревизией на кухню. Холодильник полнотой не блистал, видимо то что они приготовили на выходных Саша доел, а потом ему уже было не до этого. Слава проверил больного — дыхание было ровное, вот теперь Саша спал, — и, закрыв дверь в комнату, чтобы лишний раз не тревожить, отправился в магазин. По пути он первым делом позвонил Кате, посоветоваться. А уже потом на работу, чтобы не ждали ни сегодня, ни завтра утром. Вернувшись, поставил на зарядку найденный в кармане вместе с ключами Сашин телефон. На всякий случай, поставил его на беззвучный, и хорошо сделал, сразу посыпались смс от оператора — наверняка с художки звонили утром. Надо будет и туда отзвониться. Но это потом, когда проснётся Саша. А сейчас надо было хоть что-то приготовить. Слава помыл купленные куриные бёдра, сложил в кастрюлю и залил водой. Поставил на газ, пока закипало — почистил овощи. Странно, но такие простые действия успокаивали. Хоть Катерина и обнадёжила, было неспокойно. Почему так? Только он нашёл родного человека и сразу проблемы? Причём такие, что просто деньгами не решить. Катя объяснила, что это хронь и обострения будут чередоваться периодами ремиссии, а уж их длительность будет зависеть от лечения и самого течения болезни. Удивилась, конечно, обозвала Славу партизаном за то, что прятал своего парня и предложила положить Сашу к ним в кардиологию, поскольку отдельного ревматологического отделения у них в больнице не было. Успокоила тем, что врач грамотный и всё будет хорошо. Хотелось бы! Только вот вчерашнее, да Сашино самочувствие оптимизма не добавляли. Слава закинул в суп натёртый кабачок. А вот это всё от Саши, он сам не особо любил супы, а у него ел, даже этот кабачок в супе. И воду стал кипятить на газу, как и Саша, прикупив для этого обычный чайник из нержавейки. Так было вкуснее. Заварив чай и оставив довариваться суп на плите, Слава пошёл к Саше. Тот уже проснулся и сидел на кровати. Слишком большая футболка съехала с одного плеча, волосы разлохматились на другом, тонкие пряди, кое-где влажные на кончиках, липли к руке. Слава потрогал футболку — так и есть, вспотел, пока спал.
— Может помоемся?
— Да, сейчас попробую встать.
— Куда тебе встать?! Обними меня за шею, я отнесу. Давай!
Правда, сначала Слава его раздел и, подхватив на руки, вопреки всем начавшимся возмущениям, отнёс в ванную. Конечно, Саша не лёгкий, но и не тяжёлый, чуть тяжелее, чем мама была и покостлявее. Так ему и сказал на все возражения. Саша затих. Мылись вместе под Сашин поникший вид. Слава сам чуть не расплакался, когда увидел, что Саша даже не может держать в руках зубную щётку. Зубы тоже почистили вместе. Смыв остатки белой пушистой пены с золотистых волос, Слава оставил Сашу отмокать в горячей воде и быстро поменял постельное бельё. Достал чистое полотенце из шкафа и отнёс в ванную. Там же в ванне помог Саше встать и, пока убегала мыльная вода в сток, вытер. Обхватил правой рукой за талию, левой за попу, чтобы вытащить и отнести в кровать. С длинных волос ещё стекала вода прямо ему на руки. Вот уж действительно — Русалочка! Словно и, правда, поймал диковинное и такое желанное. Руки скользили по влажной, гладкой коже. Мокрые волосы водорослями цеплялись за его плечи. Распаренное, горячее, голое тело бесстыдно прижималось к груди. И запах горьких трав, оседающий на губах точно хмельное послевкусие. Слава сам не понял, как донёс повисшего на нём Сашу до кровати. Сумасшествие какое-то! Будто вместо кислорода надышался пьянящей тонкой взвесью, состоящей из любви и желания обладать. Даже сейчас он хотел Сашу. Особенно сейчас, когда тот в больной своей беспомощности жался к нему. Не удержался всё-таки, — опуская Сашу на кровать, поцеловал его в губы. Забрал немного мятной свежести, оставшейся от зубной пасты, а может и немного боли, заставляющей сводить чувственный рот в напряжённой гримасе. Во всяком случае, Саша расслабился, безропотно позволил завернуть себя в новое уже, сухое полотенце. Так же безропотно позволил себя накормить, как маленького ребёнка, с ложки. Правда, оставшийся бульон он уже пил сам, осторожно держа двумя руками глубокую тарелку, больше похожую на пиалу. А ещё пили чай, вместе с нарезанным, ещё не дозревшим манго, так любимым Сашей. Потом Слава собирал сумку в больницу под чёткими указаниями. Спать легли вместе. И лишь тогда, когда их укрыло темнотой как вторым одеялом, спрятав друг от друга и оставив только очертания фигур, Саша прошептал: «Спасибо!». Слава промолчал, а Саша, немного подумав, добавил: