— Какое кольцо, дочь? — еще один недоуменно-любопытный вопрос прилетает со стороны отца.
— Помолвочное. А нет, лучше обручальное, — подумав, произношу я.
Отец, прочистив горло, переводит взгляд на мать в немом вопросе: мол, что с нашей дочерью, ты понимаешь?
— Зачем? — повторяет мама, проигнорировав мужа и присев на стул.
— Что тут непонятного? Эти феи такие озабоченные! Вы ведь сами мне рассказывали, что у них до двадцати двух лет наблюдается повышенная сексуальная активность, никакого чувства такта, воспитания. Эти существа не страдают излишней скромностью. Даже элементарной моралью и то не обременены. Чувство полной вседозволенности на лицо! Оно мне надо? Чтоб на каждом шагу мне ничего не обязывающий секс предлагали?
На последней фразе отец, не сдержавшись, громко хохочет, и мы с мамой тут же бросаем на него двойной убийственно-укоряющий взгляд. Его веселый смех тут же прекращается, он откашливается и, пряча улыбку за поднесенным ко рту кулаком, наконец произносит с подчеркнуто серьезным тоном:
— Корделия, я бы на твоем месте особо не возлагал надежды на кольцо. Молодым феям оно не помеха. Ни парням, ни девушкам. Можно сказать, даже наоборот, твое кольцо будет приковывать к себе дополнительное, в твоем случае ненужное внимание, а парни, загоревшись новой идеей, войдут в азарт добиться тебя, чужую "невесту", "жену", во что бы то ни стало. Это их сильнее распалит, понимаешь? Оно тебе надо? — подытоживает он моей же фразой, и я удрученно вздыхаю.
— И что мне тогда делать?
— С этим ничего не поделаешь, это в природе фей так заложено. Гормоны играют, адреналин, азарт, — будничным тоном поясняет отец, приступая к горячему блюду. — А уже ближе к совершеннолетию их неуемные аппетиты поутихнут, у всех так молодость проходит. Бурно и... — он на секунду задумывается, чтобы подобрать наиболее подходящее слово-описание, — заносчиво. К сожалению, самоконтролю в этот период мы не подвластны. Хотя... было бы желание, голова же у всех на плечах имеется, в конце концов, мозги не подвержены абсолютно выключенному режиму, — шутит он. — А так всё и вся оправдывается особым физиологическим развитием фей. Не волнуйся, дочь, попристают и отстанут. В конце концов, никто насильно принуждать к близости не будет.
— Звучит обнадеживающе, — в моем голосе сарказм.
— Делла, милая, не стоит переживать из-за этого, ведь главное — это то, чего хочешь ты. Никто не имеет право вынудить тебя сделать что-то против твоей воли. Помни это, и все будет хорошо. — Мама ободряюще чуть сжимает мне предплечье и приступает к трапезе.
— Я уже ненавижу эта Академию, — с жалобным стоном. — Вот, скажи, отец, неужели и ты был таким же?
— Каким?
— Любвеобильным, — сквозь зубы.
Усмехнувшись и глянув на маму, отвечает:
— Был, пока не встретил твою мать. Мне было двадцать один, когда я впервые ее увидел и... не поверишь, напрочь позабыл о том, что в академии еще полным полно других красоток обитает, одна другой краше. — (Мать с недовольным выражением на лице бьет мужа локтем в бок.) — Ау, за что? — в притворном возмущении.
— За красоток, — с обидой.
— Дорогая, но я ведь даже не договорил.
— Про красоток? — изогнув одну бровь, мама сверлит его испепеляющим взглядом.
— Каких красоток, — шумно вздыхает, — они же были до тебя, любимая. Тебе ли не знать, каким я был. Сейчас же тебе не в чем меня упрекнуть, я люблю только одну единственную женщину. Мою самую красивую, самую умную и... хитрую, — укоризненно качает головой отец, видя, как жена расплывается лукавой улыбкой и светится от счастья.
Эх, какая любовь! Почему же у меня в жизни ничего не складывается? Парень предал, сердце разбито, в душе огромная дыра зияет алой кровавой раной и большущий осколок торчит с острыми такими, рваными гранями .
Мне вдруг так плохо становится, так невыносимо горько и... хочется немедленно отправиться к себе в комнату, упасть лицом в подушку и зарыдать, позволить себе эту маленькую слабость.
Но я терплю, изо всех сил сохраняю спокойствие. Тепло и чуть грустно улыбаюсь, глядя на влюбленных, ибо это единственное, что заставляет меня все еще верить в чистую любовь, в это необычайное по своей силе и происхождению восхитительное чувство всецелого единства душ. Такое еще бывает, интересно? В наши-то дни?
— Я тебя люблю, дорогой. Не сердись. Просто мне нужно было очередной раз услышать от тебя эти замечательные слова.
— Русалка, одним словом, — со сдержанной улыбкой, в синих глазах мягкость и всепрощение. — Всем остальным фору даст в хитрости.
И мама в ответ смеется звонким, переливчатым голосом. Потом громко чмокает отца в щеку.