— А вам какая разница? — с обидой бросаю я, повернувшись к нему лицом.
Тот беспардонно втягивает в грудь воздух рядом со мной и удивленно хмыкает.
— Странно.
— Чего странного? Оставьте уже меня в покое. Я жду королеву. В вашем же обществе не нуждаюсь.
— Не дерзи, фея. Ведешь ты себя странно — вот, что странно. Сколько тебе лет?
Вот ему обязательно быть таким жестким? Проявил бы хоть каплю милосердия, так нет же: давай мы добьем бедную девушку, которая и так настрадалась по его вине.
— Девятнадцать. — Выпрямив ноги на подоконнике, устало откидываю голову на холодный камень и прикрываю веки.
Кажется, у меня температура тела поднимается, чувствую, как меня всю медленно неприятными щупальцами охватывает жар. Дышу уже с трудом.
— Я не вижу отличительных признаков твоего возраста, — подмечает он, оперевшись плечом о стену.
— Это каких же? — со слабой усмешкой. — Юношеского сексуального психоза? По-вашему, при виде мужчины я должна тотчас растекаться перед ним лужицей? Или, что еще лучше, повиснуть на его шее и запрыгнуть с ногами, умоляя заняться со мной животным сексом? Боже, как примитивно! — Презрительно закатив глаза, я делаю вдох и закашливаюсь.
— А ну пойдем в медицинский блок. — Мужчина резким движением снимает меня с подоконника и ставит перед собой.
— Эй, нельзя полегче? Я тебе не мешок картошки!
— Идем, — берет меня за руку и тянет в сторону правого крыла, — затянем тебе твою рану. И жар заодно спадет. А-то на тебя уже смотреть страшно.
Как он может быть таким равнодушным? В голосе звучит лишь безмятежное спокойствие. Разве что раздражение, исходящее от него, неприятно задевает нежные струны души. Ни грамма сочувствия. А мне больно, между прочим!
— Вот и не смотри. Уйди, ради бога, уйди. И без тебя тошно. — Я пытаюсь вырвать свою кисть из сильного вампирского захвата.
— Не могу, теперь ты — моя ответственность, — заявляет он твердо и решительно. — Я твой преподаватель по боевому искусству. А еще куратор. Иными словами, лицо, ответственное за твое пребывание здесь, в стенах этой Академии.
— Чего?
Не обращая внимания на мой вопрос, а главное игнорируя мое сопротивление, продолжает недовольствовать:
— Ну и ректор заодно, пока не переложу обязанности на своего дядю, что так не вовремя женился и свалил в медовый месяц. Бывший ректор тоже некстати скончался. И кому за всех отдуваться? Разумеется, мне! Вот и приходится брать ответственность за таких упрямых феечек, как ты! — с нескрываемым неудовольствием.
— Весело у вас тут, — шепчу я, лишенная всяких сил удивляться. Молодой вампир — и уже ректор? Ну что ж, значит, и такое бывает.
На следующем шаге мои ноги подкашиваются, и я начинаю заваливаться в сторону. Ректор, почувствовав это, стремительно подхватывает меня на руки.
— Ну и беда же ты на мою голову!
На миг наши взгляды встречаются. Его — пронзительная черная ночь, и мой — беспокойное синее море. Узнает? Нет?
— Твое лицо, кажется, мне знакомым.
— Ключевое слово — "кажется".
— Не уверен, — с сомнением тянет он, а после, воспользовавшись вампирской скоростью, долетает за одно мгновение в комнату, оснащенную медицинскими приборами.
— Что случилось? — рядом оказываются чужие старческие руки. Боже, сколько лет этой фее?
— Лили, у нее рана на плече от моего ножа.
— А вот говорила я тебе, Андро, не испытывай студентов на прочность! Ни в чем неповинную девочку чуть не покалечил. Давай, положи ее на кушетку. Сейчас залатаем, девочка, и ты поправишься. Ничего не бойся... Ты обезболил? Не вижу твоих клыков на ране. — Старушка озадаченно тихонько щупает мою рану, что-то колет.
В голове вата, веки смыкаются. Чувствую себя усталой, как никогда.
— Она отказалась. Думаю, принципиально. Фея с характером попалась, — усмехнувшись.
— Да еще и фея! Как тебя угораздило, Андро? Тебе своих подопытных мало? Измывайся над своими, моих не трогай.
— Да не знал я, что фея она, ясно? — отвечает немного раздраженно и отходит от меня. Кажется, к окну. В глаза бросается резкий свет, что ореолом окружает мужчину.
— Как это? — Фея выпрямляется и с недоумением переспрашивает: — Ты не почувствовал ее кровь?
— В том-то и дело, что нет! Лили, со мной что-то не так. Такие странности происходят со мной не в первый раз. Помнишь, два года назад я обратился к тебе со своей проблемой? Я ведь так ни черта и не вспомнил с того вечера!
Кажется, они думают, что я в отключке, а, следовательно, их разговор мне не суждено услышать.
— Потише, — предупреждает его целительница, — даже у стен есть уши, не говоря уж о... больной.
— Она уснула? — спохватывается ректор.
— Да, я вколола девушке снотворное с обезболивающим. Но всё же не стоит обсуждать подобные вещи при посторонних.
Жаль разочаровывать, но русалки отлично владеют своим сознанием, и всё слышат даже сквозь дрёму. А вот за обезболивающее спасибо!
— Как думаешь, Лили, что произошло в тот вечер? — после недолгой паузы, он возобновляет разговор.
— Напился ты со своим дружком, вот и все ответы на твои вопросы.
— Да не пью я!
— Ну тогда не знаю, подшутил кто?
— На меня не действует сила других вампиров. Никакая. Ты же знаешь.
Ого! Такое вообще бывает? Я что, первая, кто зачаровал его? Ой, Делла, по-моему, ты попала в неприятности. Причем еще два года назад.
Нет, надо же! Вампир, укусивший меня когда-то, — о боже, еще и поцеловавший! — спустя два года оказывается моим ректором, преподавателем... кем он там еще говорил? Ааа! Мне бы пистолет сейчас в руки — я бы остудилась слегка.
— Может, и у самого сильного вампира бывают промахи, а? Как считаешь?
— Совершенно точно нет. Нет на свете такого вампира, что сравнился бы со мной силой, не говоря уж о том, чтобы кто-то оказался сильнее меня.
Старушка вздыхает.
— Ну извини, амнезию твою я вылечить не могу. Я простой заклинатель жизни. Могу лишь вон, — женщина дотрагивается теплыми пальцами моего открытого плеча, и кожу начинает покалывать, — заклинанием подлатать небольшие раны. Но шрам, увы, останется.
Не останется. Морская вода всё уберет, придав коже первозданный вид. Осталось лишь до нее добраться и уединиться где-нибудь. Желательно в ванне и в присутствии королевы. Я бы не отказалась от ее помощи. Самой мне слегка затруднительно омыть плечо соленой водой.
— Да знаю я, Лили. Просто не понимаю, с чего вдруг я еще и запахи чувствовать перестал.
Да всё с тобой в порядке, парень. Это я — из мира сего. Истинная русалка, что и загипнотизировать горазда, и своей кровью опьянить, и свести с ума. Всему виной новейшая разработка отца, о которой никому не известно. Он у меня первоклассный генетик, врач и преподаватель в Монреальском университете. Что-то химичит у себя в лаборатории — и в итоге, в его золотых руках создается нечто бесподобное и уникальное. Например, парфюм, которым я пользуюсь. Вернее целых два парфюма.
— Всё еще не чувствуешь?
— Да чувствую вроде, но тогда, на какой-то момент лаванду этой девушки я не учуял. Совсем. Точно без запаха она. Как вампир, понимаешь? Вот я и принял ее за...
— Ладно, — пресекает Лили дальнейший разговор, — с минуты на минуту девушка должна очнуться. Поможешь ей добраться до ее комнаты.
— Какая комната, Лили? Она только прибыла.
— В разгар семестра?
— Вот и я удивился. Но это решение королевы, оспаривать его мы не в праве.
— Дай, угадаю, девочка в твою группу попала? — посмеивается вдруг.
— Смотрю, проницательности тебе не занимать, — язвит Андро.
Проигнорировав его слова, Лили проводит по моей руке своей худой и чуть шершавой.
— Знаешь, ты всё же комнату девочке выдели. Прояви заботу. В конце концов, по твоей милости она пострадала.
Вот-вот! Бесчувственный чурбан!
— Лично займись этим вопросом, хорошо? — с нажимом повторяет она.
— Лили, я не настолько бесчеловечен. Мне не чужды человечность и сострадание.
— Я-то это прекрасно знаю, однако покажи это и другим. Хоть изредка снимай свою маску бессердечности.
— Мне и так комфортно, — жестко произносит он.
Ощущаю, как постепенно голова перестает быть тяжелой, становится ясной, и я открываю глаза.
— Ты как?
О, а мы что, умеем сопереживать? Какой заметный прогресс!