Кхак остановился. Он задыхался, словно преодолел крутой подъем. С минуту все молчали, потом раздались отдельные возгласы, и вдруг, точно по команде, все взволнованно заговорили.
— А теперь разрешите мне зачитать обращение хайфонского горкома Коммунистической партии Индокитая.
Кхак вынул из кармана сложенную вчетверо листовку и, осветив ее электрическим фонариком, затемненным куском синей ткани, начал читать: «Обращение к согражданам. Соотечественники! Братья и сестры! Трудовой народ! Юноши и девушки, представители интеллигенции, солдаты...»
В горком Кхак возвращался за полночь. Тропинки и дороги были безлюдны. Он шел вдоль зарослей тростника, потом свернул по еле заметной тропинке в банановую рощу, где стоял небольшой бамбуковый домик. Кхак обогнул дом, отодвинул в сторону копну сена, скрывавшую лаз, и, пригнувшись, пролез в крохотную каморку.
В темноте послышался голос Лапа:
— Это ты, Зёнг?
— Да, я.
Кхак засветил лампу с закопченным стеклом. Тусклый свет упал на голые доски топчана, служившего и столом и кроватью. Каморку трудно было даже назвать комнатой: здесь едва умещался топчан. На топчане лежало несколько стопок белой бумаги, литографский камень, валик и выщербленная чашка с лимонами. В углу на охапке сена, сжавшись в комочек, спали Лап и мальчик лет двенадцати.
— Тебе тут принесли два письма и пачку книг.
— Значит, связной вернулся?
— Да.
Лап сел. Глаза у него совсем слипались, и он принялся резкими движениями растирать грудь и плечи.
— Ну и холодина!
Кхак снял куртку и кинул ее Лапу. Куртка была старая, не куртка, а ветошь.
— Спи, а я еще немного посижу.
Лап снова улегся, стараясь укрыть курткой и мальчика.
Книги были от Куен. Письмо, свернутое в небольшую трубочку, похожую на кокон, было от Ле, а на маленьком конвертике не было никакой надписи.
Кхак стал читать письмо Ле.
« К., — писал он, — посылаю тебе книги и письмо из дому. Несколько книг я оставил для ПКСВ[36], некоторые послал в ЦК, пришлю их позже. А ты, как только тебе будут не нужны те, что я прислал, отошли опять мне. Займись переводом или переложением «Основ ленинизма». Эта работа необходима нам для подготовки кадров. Если не удастся напечатать, пришли в ЦК, напечатаем на месте. Получил от тебя «Искру». Молодцы! Слышал, у вас отличный литограф, не могли бы вы перебросить его на время к нам? Скоро будем отмечать юбилей «Трех Л»[37]. Что думаете делать в связи с этим? Как там дела у солдат из рабочих батальонов и на строительстве аэродрома? Двадцатого по лунному календарю придет наш человек, передай ему все дела и приезжай ко мне, как условились. В случае чего ищи меня в пагоде У. Будь осторожен, предельно осторожен! Л.»
Кхак перечитал крохотный листок, исписанный бисерными буковками. Потом вскрыл конверт без надписи. При первом же взгляде на письмо лицо его просветлело, губы сами собой растянулись в улыбке: письмо было от Куен. Кхак не спеша, внимательно читал строчку за строчкой, читал и улыбался — он словно видел перед собой Куен: вот она сидит и пишет письмо, пересказывая ему все домашние новости, стараясь не пропустить ничего. Погода сухая, но рассады хватит. Овощи удались, бананы уже большие. Собирается гнать цветочную настойку из грейпфрутов. «Грейпфруты в этом году прямо усыпаны цветами...» Кхак живо представил себе их садик и будто ощутил знакомый аромат грейпфрутов, который доносился из ночного сада, когда он засиживался над переводами старинных книг. А эти пятнадцать донгов...
Видно, последние... Но как они кстати! Лап требует бумаги, красок, а ведь еще нужен и шрифт...
Кхак долго сидел и улыбался, весь во власти мыслей о доме. Наконец он поднялся, сжег оба письма и улегся спать. Однако он долго не мог заснуть — мысли о доме и прошедшем митинге не давали покоя. Митинг, кажется, прошел неплохо... Жаль, что никак не удается установить связь с солдатами из рабочих батальонов. Все их выступления разрозненны и неорганизованны. Это еще не настоящая борьба... Рабочие бегут со строительства аэродрома... Ле напомнил, что близятся годовщины Ленина, Люксембург и Либкнехта... По европейскому календарю уже начался Новый год. Через месяц с небольшим наступит Новый год и у нас. Что-то он принесет.