Ну вот, появился и оборотень-урод. Для биоробота, созданного искусной рукой бритоголовой мафии, Черномор — собрат, которого чтить и бояться следует, но знать — опасно, ибо эта тайна может стать достоянием изумленной толпы. Глобальный Предиктор, видимо, не склонен был до поры до времени к прямому общению даже с раввинатом, и потому Hаина при первой встрече с карлой:
Судя по дальнейшим словам, раввинат до определенного момента не имел представления о методах управления Глобального Предиктора толпо-“элитарной” пирамидой. Но поскольку рассеяние евреев в обществе по существу представляет собою дезинтегрированную элементную базу в системе управления, то в программе Hаины должен быть заложен сигнал опасности. С появлением такого сигнала (тайный рок?) происходит замыкание во всей системе с одновременной идентификацией истинной роли Черномора в формировании программы поведения Hаины.
Остальное — эмоциональное приложение к программе:
Дальнейшее поведение бритоголового урода понятно. При этом нельзя забывать, что, лишившись шапки-невидимки, он вынужден демонстративно показывать свою психологическую устойчивость:
Далее — прямое признание соперничества на уровне концептуальных центров, сформированных жречеством образная и демонстрация силы, что требует со стороны Наины определенных интеллектуальных усилий для понимания существа образов.
Иносказательно Черномор раскрывает Hаине секрет глобальной финансово-кредитной системы и предупреждает, что борьба с ним “витязей лихих[24]” с помощью обычного оружия бесперспективна. Пушкин же в этой сценой дает понять, что только через пресечение губительной для людей труда паразитизма ростовщической кредитно-финансовой системы, лежит путь пресечения своекорыстных стремлений Черномора к мировому господству и к преодолению библейского мировоззрения в коллективном бессознательном всех народов. Для общества в целом это признак не снижения, а повышение качества управления, но уже при другом информационном состоянии. Отсюда дальнейшие заклинания карлы — пустое бахвальство, хотя срок информационного пленения народов России назван довольно точно — век, т. е. столетие. Понимание происходящего и формирование концепции общественной безопасности, альтернативной библейской, — начало процесса освобождения из плена.
Оборотень-биоробот все исполнил строго в соответствии с программой, в него заложенной. Шипеть и топать ногой ему и было предписано три раза. Итак, союз двух уродов определился. Заклинания произнесены, но… против «времени закона».
Вы помните, читатель, в 1917 году Людмила шуму наделала много, в страхе даже колпак “священного писания” ухватила, да и кулак у нее был по тем временам хоть и дрожащий, но довольно увесистый. Так что карла был сам не рад первому визиту к Людмиле. Действительно, пару раз горбун падал в глубокий экономический кризис, связанный с изменением роли “золотого стандарта” в финансово-кредитной системе. Потом оправился, приоделся, внешне стал выглядеть весьма респектабельным, и, поскольку второй визит проходил, как он понимал, в рамках библейской логики социального поведения толпы, то, натянув на себя маску христианского благочестия,
Но это уже балаган и маскарад перестройки. Людмилу на этот раз не проведешь, даже если гласность — на самые длинные усы и самую горячую любовь хищного карлы. Да, она пока еще в плену, но идет процесс смены логики социального поведения, Руслан с Финном уже повстречались и освобождение Люда Милого не за Горами. Задача же Людмилы в этой ситуации — придуриваться, “тянуть резину”, что она, кажется, и делает, оставаясь пока для горбуна недосягаемой.
А это, сами понимаете, — истерика. Когда в процессе информационного противостояния у одной из сторон начинают преобладать эмоции, то это первый шаг к её поражению. А как в складывающейся ситуации ведет себя другая сторона?
Удивительно, но две последние строки по существу очень точная характеристика нравственного состояния нашего народа в мрачный период перестройки.
Что поделаешь, так уж русский человек устроен: пугается — пока чего-то не понимает. А не понимал он долго механизма действия ростовщической кредитно-финансовой системы, как надгосударственного уровня управления в складывающемся глобальном мировом хозяйстве, хотя воздействие этого механизма постоянно ощущал на себе. С самим карлой только кажется, что дело обстоит проще. На первый взгляд, он, вроде бы, известен и потому внешне выглядит смешным, а порой даже жалким. Но в этом в некотором роде проявление самонадеянности народов России, поскольку всех скрытых приемов, используемых карлой в информационной войне, Людмила еще не знает. Уж если Hаина, как было показано в песне первой, наделена способностями Фантомаса, то надо понимать, автор столь уродливой Галатеи обязан владеть ими в совершенстве. Именно с этими способностями, как увидит дальше читатель, будут связаны многие трудности Людмилы и Руслана. Но проблемы, связанные с бородой бритоголового урода, все-таки предстоит решать Руслану.
Черномор конечно обладает определенной мерой понимания, которой обусловлено его место в социальной и надсоциальной (в том числе и воображаемой) «идеальной иерархии». Что касается реальных иерархий, то они “колеблются” относительно идеально воображаемых. В реальных иерархиях эмоционально взвинченные возражения и назидания никогда не направлены вниз: всегда либо вверх — как “ропот”, бунт; либо на своем уровне — как склока. Поэтому «рев и топот исступления» карлы — показатель его места в реальной иерархии. В описанной выше сцене исчезновения Людмилы все уже свершилось, но Черномор не понял (тугодум?), что он уже ничтожество; “ничто”, возомнившее о себе “нечто”. Отсюда титул карлы — “Глобальный Предиктор”, мягко говоря, не отвечает существу дел в реальной иерархии управления, поскольку любое название — всего лишь гласный атрибут. Существо же дела — внутреннее содержание — осознание глобальной ответственности перед Богом и людьми Черномору недоступно.
24
Здесь эпитет “лихой”, согласно словарю В.И.Даля злой, злобный мстительный, лукавый. Пушкин хотел этим словом показать, какими видит своих соперников Черномор.