Это по существу тоже признание в методологической нищете, ибо обе методики написания фантастических вещей, изложенные Б.Н.Стругацким, иллюстрируют калейдоскопичность его личностного мировосприятия. Только, если в первом случае он, даже не пытаясь понять как устроен мир, “высасывает из пальца некую формулировку” концепции и создает ситуацию, “которая наилучшим образом её (т. е. формулировку концепции) демонстрирует”, то во втором случае он просто выдергивает из целостного процесса (разумеется, социального ибо с другими писатель дела не имеет) некий факт, который почему-то “поражает его воображение” и который становится основой для создания мира, “одной из граней которого обязательно будет определенная концепция”. Но почему тот или иной факт поразил его воображение писатель определить не может, хотя и утверждает, что концепция мира, созданного его воображением, — вполне определенная. Но на самом деле факт, его поразивший, — не “какой-то”, и формулировка концепции, высасываемая им из пальца, — не “некая”, а результат проявления неосознаваемой им лично, но тем не менее объективно определяющей стереотипы его отношения к внешнему миру, библейской концепции управления, которая, как мы видим, на уровне сознания для него непостижима. И, если внимательно читать произведения братьев Стругацких, то можно найти в них явные признаки выражения надбиблейского демонического мировоззрения, никак не связанного ни с биосферой планеты Земля, ни с реальной хронологией глобального исторического процесса. Как и в Библии, в их произведениях отсутствует описание природы; их герои без прошлого, без родовых корней, они ниоткуда; действуют как персонажи, лишенные свободы воли, т. е. как биороботы и потому невозможно к ним проникнуться настоящими человеческими чувствами; а за кулисами сюжетов многих их произведений стоит романтизируемая тайная иерархия. И все это вместе — результат антагонизмов их сознания и подсознания и непонимания ими лично роли методологической культуры как в творчестве художников и ученых, так и в жизни всего общества.
Hо если есть методологическая культура, то частные факты пропускаются через призму метода, в результате чего появляется субъективная концепция объективного процесса. И первый критерий достоверности субъективной концепции объективного процесса — сходимость с реальностью прогнозов развития объективного процесса в будущем и вскрытие ранее неизвестных фактов в их причинно-следственной связи в прошлом.
Hовые, ранее неизвестные факты и общественная практика с течением времени либо подтверждают правильность субъективной концепции объективного процесса, либо вынуждают авторов концепции совершенствовать её, а то и пересматривать. Поскольку один и тот же объективный процесс проявляется в многообразии частных фактов, то разным исследователям могут быть доступны, как мы убедились на примере поэмы “Руслан и Людмила”, разнородные совокупности фактов. Hо если они изучают не факты, а один и тот же объективный процесс, и обладают достаточно высокой методологической культурой, они неизбежно с течением времени придут к единой концепции одного и того же объективного процесса в силу общности свойств отображения.
Приведем только один пример, из которого станет более понятной и разница между динамичной символикой и статичной аллегорией, и то, что истина — всегда исторически конкретна. Многие читатели после ознакомления со вторым смысловым рядом пушкинских произведений задают вопрос: “А зачем иносказания, особая система символов? почему Пушкин не мог написать обо всем прямо, как дано в расшифровке.” Попробуем только представить: начало XIX века и все написано прямо…
ПОСВЯЩЕНИЕ
Красавицам, Людмилам мира,Я посвящаю этот труд…Когда-то Черного кумираОни по стенке разотрутИ, сбросив дьявольский венец,Свободны будут наконец!…
ПРОЛОГ
В глуши российского подворья,Где не изгажен русский дух,По-прежнему у ЛукоморьяШумит листвою старый дуб.Там по цепи злаченой ходит,Как в старину, ученый кот;Идет направо — песнь заводит,Налево, как известно, врет.И пусть бы врал, да плоховатыПошли у витязей дела:Одни, подавшись в демократы,Разоружились догола;Другие не сдают мечейДля переделки на орала,Смекнув, что вряд ли царь КощейПерековался на Барана.И Дядька тут им не указ;Да тот и сам в обход законовРоссийский золотой запасКрадет для братьев-соломонов.Хиреет, рушится держава,Народ уже устал стонать…Однако кот пошел направо —Пора и песню начинать…
ПЕСНЯ ПЕРВАЯ
В высокой гриднице своейСидел растерянный и жалкийВнебрачный сын еврейки Малки,А стало быть, совсем еврей —Владимир-князь. Гнездился адВ душе и так довольно темной.А ведь еще три дня назадЛюдмилы, дочери приемной,Играл он свадьбу… пир шумел,Веселье набирала пьянка,И на Людмилу взгляд не смелПоднять славянский гой Русланка.
Руслан…Владимир сжал кулак;Руслан и Русь — звучат похоже.Язычник… горделивый враг…Но здесь политика дороже.Немало сил потратил он,Чтоб в эти дикие пространстваВнедрить иудо-христианство;Был Византией награжден…Потом узнают, что почем,Его не принявшие сдуру;Паля огнем, круша мечем,Он уничтожит их культуру…Теперь в берлогу нужно влезть,Где кнут ничто, там пряник славно,Где надо — лесть, где надо — месть,Здесь на руку любовь Руслана.Объединению землиПрепон в языческой усадьбе.И мысли снова привелиВладимира к минувшей свадьбе.Он вспомнил тьмы слепящий кругИ гром невероятной силыИ в тишине, наставшей вдруг,Весть о хищении Людмилы…Четыре витязя лихихТотчас на поиски помчались(Руслан печальный среди них).Известно, как они расстались
На перекрестии дорог:Рогдай поехал на восток,Фарлаф на север потянулся,Ратмир на юг, где каганат;Руслана чуткий конь рванулсяНа догорающий закат.Ноздрями, видно чуял он,Где черной силы бастион…Пока усталого коняРуслан торопит в нетерпенье,
Позволь, читатель, отступленье…Дух Пушкина, прости меня…За то, что тронул труд нетленныйТвоей поэзии священной,Что в необъявленной войнеЯ взял «Руслана» за опору,Но если б жил ты в эту пору,Ужель остался в сторонеИ с умилением взиралНа все российские напастиИль бессловесно презиралНуворишей, пришедших к власти?Нет! Мощь душевного огня,Потомок знойных абиссиний,Ты снова бы отдал России…
Дух Пушкина простил меня,Простил и легкость дал перу,Мои сомнения рассеяО целях первого в мируАнтисемита Моисея…
Итак, читатель, поспешимНа запад следом за Русланом.Там в предрассветии туманном,Среди белеющих вершин,В пещере древний старец ФиннРуслана встретил как родного,И слушал тот святое словоПри свете трепетном лучин.
«Я в мудрых книгах прочитал,Мой сын, весь путь родной державыИ будущее нашей славы,И века страшного провал.Смотри: людей уничтоженье,Двадцатый век… начало смут,Когда надолго управленьеШестиугольные возьмут.Что дальше видим… не стихию,Не чужеземные полки —Зубами рвут в куски РоссиюНеистовые собчаки…»«Собаки?» — вещего поправилРуслан, словечком удивлен.Тот молвил: «Может…» и добавил —«Я в терминах не столь силен».И, грустно глядя на Руслана,Взяв пыльный список со стола,Сказал: «На русского ИванаПорою не хватает зла.Читай! С тех пор, как в том же векеПустили на правленье сестьУбийцу-зверя в человекеС числом шестьсот шестьдесят шесть,Все вкривь пошло. Потом в столицеМэр Нойман с кличкою «Попов»Под иудейской колесницейПодавит наших дураков.Или еще штришок забавный,Смотри-ка, неплохой расклад:В разведке русской будет главныйОпять из этих… Киршенблат?Причем все скажут, что ж такогоПлохого, не поймем никак?Раз взял он кличку Примакова,Так значит это наш… примак!Руслан! Нелепые картины,Дурацкий путч, как балаган, —Все это происки Наины!»«Иосифовны?» — встал Руслан.«Да нет», — пергамент убирая,Сказал спокойно старина, —«То — то ж Наина, но вторая,Как будто царская жена.Давно к России страсть питал,Внедрясь с религией невинно,Под скромным именем НаинаКрутой еврейский капитал.Масонской мафии дитя,Вскормленное идеей роста,Покроет скоро, как короста,Просторы наши не шутя!»«Ну, в нашем времени разбой, —Вскричал Руслан, — а там подавно!»Впервые правою рукойПерекрестившись православно[62]«Спокойно, витязь, саранчаИмеет маленький изъянчик:У них в деснице нет МЕЧА —МЕТОДОЛОГИИ, мой мальчик!Когда по выжженной пустынеВодил их Моисей, тогдаС далеких предков и понынеИх отучали от труда,Кормили «манною небесной»Из царства «пламенного Ра»;Методикой почти чудеснойЖрецы владели, мастера!Скрепили в третьем поколенье“Трудом” достигнутый эффект,Внедрив идею разрушеньяКак генетический дефект…Любой генетик-простофиляСоздаст вам в рамках трех коленВ известной мушке дрозофилеУстойчивый мутантный ген! вернутьсяСтихи были написаны в 1992 г. и были опубликованы под этим названием в приложении к газете “Россиянин” по заказу Санкт-Петербургского отделения Русского Национального Собора.
вернутьсяУ Пушкина в поэме этого нет, как нет и выражения его отношения к христианству вообще, как религии. Хотя об этике отношений человека и Бога поэт упоминает неоднократно. Автор этих строк, хотя и написал всё это, не выбрался из-под “библейских глыб”, вследствие чего его мировоззрение путаное: для него и Мухаммад, учивший, что нет божества, кроме Единого Бога, предвечного и нерожденного, Который превыше того, чтобы у Него были дети, — пророк, и «Божья Матерь» — царица небесная.