Людмила спит… И всей странойЗакрывши и глаза, и уши,Спит Русь под шапкою карлуши…А чтоб сожрать ее скорей,Международная пираньяКолпак Священного ПисаньяНатягивает ей сильней!И получает для обедовИз плоти, выжженной дотла,Команду “суверенитетов”Плюс самостийного хохла,И даже не хохла, скорее,Коль речь идет о Кравчуке —То самостийного еврея,Что у Моссада на крючке!А мы, читая “Суперкнигу”,Все не отыщем до концаНадежно спрятанную фигуБритоголового жреца!?
Но у Завета и ИсламаЕсть общий стержень — Божий суд!Возьмет ли кто-нибудь за трудПисание поставить ПРЯМО?!Как то советует КоранИ русский братец Иоанн.[66]
ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Ты отдохнул, читатель мой?Тогда вперед! По нашим планамСтоит на очереди бойМежду “швейцарцем” и Русланом.Тут главное, что сделал “рог” —На воздух вытащил злодея.А гласность колдунам не впрок;Они становятся слабее.Удар, что страшной булавойРуслан по шлему получает,Его смутил, но заставляетСильнее думать… головой.Теперь бы было в самый разСерьезный повести рассказОб управленческих маневрах,Как медленных, так и крутых,Но мы и так уже на нервах;Для знатоков оставим их…Маневр Руслана был таков —Отскок внезапный, без разбега,И карла шлепнулся в Покров,Подняв вокруг фонтаны снега.Ну, здесь немного новостей:Всегда в российском ареалеСверхчеловеки всех мастейВ покровах снежных застревали.
Пока колдун соображал,Руслан кредитную систему —“Седую бороду” — зажалИ тем почти решил проблему.Хоть карла, тоже хитрый пес,Его под облака унес!Руслану тяжело, не скрою,Но и далече от землиОн щиплет бороду порою,Скупая доллар за рубли.Ах, как Руслану в этот мигНе помешала бы подмога.Словесник наш, штамповщик книг,Ну, шевельнись же хоть немного!Но тщетно! Гордый русопятПод той же шапкой сном объят…
А вас, друзья, не утомилаИнтеллигентов наших роль?Как только чуть нажмет ЛюдмилаНа русофобскую мозоль,Сейчас же окрик: Шовинисты!Из черной сотни мужичье!И даже… Русские фашисты!Ну, заметалось воронье!И сердобольный русский людОпять во власти у иуд.Не разберясь, устроить “гром”Тут может наш “доброжелатель”.Уж не зовем ли на погром?Не дай нам это Бог, читатель!На то хватало дураков,Когда за дело брался мастер,Подкинув в сотню мужиковВалетов самой темной масти.А мы с семнадцатого годаНе в силах удержать покаПогромов русского народаОт мора, водки и штыка.
Когда все это началось,Теперь не просто догадаться,Тем более, что наши “святцы”Хранит иноплеменный гость.Скорей всего, когда штыкомНарод прогнал другого “гостя”И либерал наш с мужикомРастряс по заграницам кости.Вот там им и вплели мотив,Засевший в голову прилично,Что русский, мол, мужик ленив,А жизнь, мол, недемократична.Интеллигенция тогдаНа части резко разделилась:Одна в Россию возвратилась,Другая села навсегдаО русском мужике “тужити”.А это, понимаем мы,Милей из лондонского сити,Чем из какой-то Костромы…Как мужика отбить от лени,Гадала, потирая лоб…Вот тут-то карла — Черный генийЕй и всучил “КАЛЕЙДОСКОП”.А в нем — блестящие картинки,В швейцарском сшитые дворце:В нем и фаланстеры, и рынки,Но всех красивей — О Че Це!Ну, незадача — хоть в конце,Но влезли в чуждую культуру!Раскроем аббревиатуру:“О” — это “обще”, “ценность” — “Це”“Ч” — “человеческие”. Скажем:Кто может ценности достать,Тот посвященней может статьИ богоизбраннее даже.Но… “ОЧеЦе” дают лишь в долг,Их надо возвращать с приплатой.«Что делать!? Так устроил бог!» —Картавит ментор тороватый…Любил наш благородный гусь,Прильнув к глазку калейдоскопа,Узреть, «Что вся прочла Европа?»[70]И транспортировать на Русь!Увидит, например, «Свобода!»,И, этим камешком пленен,Поднимет колокольный звонОт Польши до краев восхода.Или надумает сначалаСоздать «общеевр/…/ейский дом»(Частицу «ОП» — вплетем потом,Чтоб ритмику не нарушала).То, обвинив народ в разбое,(Мужик-то наш, известно, тать)Он государство “правовое”Вдруг вознамерится создать.
Так новый русский либералДомой вернулся просвещенным,В какой-то мере посвященным,Во что — убей, не понимал!Но ложу посещал исправно,Как синагогу иудей,И гибнул иногда бесславноЗа “генераторов идей”.Рисунки Пушкина даютДля размышленья пищу тоже.Читай: «И я бы мог как шут».Но где-то прокололась ложа.А ровно через сотню летШестым (по ритуальной мере)Повешен был другой поэт —Сергей Есенин — в «Англетере»…
Вот так веками масоньеПророческое душит словоОт Пушкина и до Талькова…Внимай, Отечество мое!Но тяжко наш интеллигентИдет на схватку с сионизмом —И интер-наци- онанизмомТо объяснит в любой момент.Его ошибка не простая,Скорей — глобальная, друзья,Международных волков стаюСчитать за нацию нельзя!Когда же сбрасывают шорыРозанов там… или Шульгин,Звереют псы масонской сворыНа части рвут — итог один.
А что их главный кукловод,С Русланом прыгнувший в полет?Взлетевши чуть не на луну,Остервенело небо «пашет».Кто у кого из них в плену —Русь — у него, иль он — у наших?Момент забавен, но суров,Идет война на пораженьеНе двух соперников — МИРОВ!Двух уровней мировоззренья!
Вот сникший карла наконецВ свои владения спустилсяИ о судьбе своей взмолилсяПеред Русланом бритый жрец:«Не дай, о витязь, умереть,И я послушным буду впредь!»«Живи, — сказал Руслан, — иуда,Но бороду твою —вот так-с!»И обрубил МЕЧОМ. О чудо!Был карла — вышел Карла Маркс!Портрет того, что ввел народыВ семидесятилетний шок!«Так значит вы одной породы!» —Смекнул Руслан, достав мешок.И карлу посадив в котомку,Зашнуровал, ворча негромко:«Отныне будешь, лгун проклятый,Шутом на людяхвыступать…»А мы хотели приступатьУже пожалуй к песне пятой.Но прежде поглядим, однако,На исторический процессИ проследим, какой «прогресс»России послужил во благо?…
С трудом переваривши ТоруИ весь запутанный Завет,Русь стала подниматься в горуНа Православии… Так нет!По Вере справившие тризнуБольшевики в известный годКолпак еврейского марксизмаВмиг натянули на народ!Чуть свыклись с этою покройкойИ стали спину разгибать,Как новой шапкой — перестройкойЗагнали люд в тупик опять!Вновь «мастера» российский домВ перестроении мышиномСвоим измерили аршиномИ поняли «своим» умом.Однако же портной нахальный,Который эти шапки шьет,Предиктор, может, и глобальный,Но если ныне не поймет,Что после смены «эталона»Пришли другие времена,Что «против времени законаЕго наука не сильна[71]», —Беды ему не избежать,Так могут и в шуты не взять!
вернуться
66
Имеется в виду выходец из крестьян Иоанн Самарский (Чуриков), основатель течения в православии «чуриковцы», в котором абсолютная трезвость (включая и отказ от церковного причастия вином) — норма жизни. Для конца XIX — начала XX века его учение было благом, поскольку могло стать основой для дальнейшего продвижения к истине, но к концу ХХ века оно стало законсервированной догмой, вследствие чего очищение Библии от отсебятины знахарей социальной магии в Православии не состоялось. Упоминание братца Иоанна в этом контексте обусловлено тем, что цитируемый стихотворец следовал учению братца Иоанна.