— Лучше все же поговорить. Я же вижу, ты переживаешь по этому поводу. Надо делиться своей тревогой.
— Мне кажется, он мне завидует, — сказал я.
Фил промычал что-то — видимо, не ожидал такой откровенности.
— Ну а как иначе объяснить, что он не рад моему успеху? — продолжал я. — Я выхожу на чертовых каналах, получаю триста шестьдесят тысяч в год… плюс эти дополнительные шоу! А он — всего восемьдесят. Видимо, ему просто обидно, что я, необразованный сопляк, перещеголял его уже на старте.
— Нет, это не зависть, Марти, — покачал головой Райс. — В таких случаях корыстные люди ведут себя одним лишь образом: они становятся милыми и просят тебя не забывать о «своих стариках, которые так много для тебя сделали». Корыстные хотят попилить деньги отпрыска. Но твоему отцу наплевать на твои доходы, Марти. Он… он не капиталист. Он просто любит тебя… по-своему. И у него есть свои страхи. Его жена умерла, когда ты был совсем мал, через время за ней последовали его родители… Он остался почти один. Почти — потому что у него оставался ты. А потом пришел я и украл его у тебя, и теперь он думает, что потерял еще и сына.
— Но я ведь здесь, Фил. Я могу приехать к нему в любой момент. Почему он так думает?
— Его можно понять: деньги, Марти, это страшная штука. Они сводят с ума, заставляют тебя думать, что все дозволено, и чем больше их, тем шире границы возможностей, которые открываются перед тобой… по крайней мере ты так думаешь. Дружба, родство, любовь — все это отходит на второй план, когда речь заходит о деньгах. Твой отец, видно, не из таких. А мы с тобой? Кто знает, как мы поведем себя, когда речь пойдет не о десятках и сотнях тысяч, а о миллионах?
— Ты думаешь, она пойдет?
— Конечно, — хмыкнул Райс. — В очередной раз говорю: все это — лишь вопрос времени. Мы ведь в бизнесе, а в бизнесе спешка частенько приводит к краху. Поэтому-то заказов пока не так много — к тебе присматриваются. Но если ты будешь стабильно и хорошо выполнять свою работу, уже через полгода-год перед тобой откроются все двери.
— Черт, ну неужели я такой один? — глядя в потолок, пробормотал я.
— Вряд ли. Но пока не нашли еще кого-то, мы должны выжать из всех этих толстосумов по максимуму.
— Думаешь, этот кто-то может появиться скоро?
— Не знаю, Марти, — пожал плечами Райс. — Когда мне вручили чемодан этих вот «Ремо» и сказали их продавать, мне казалось, что это глупейшая затея. Нет, конечно, в мире хватает идиотов, которые будут восхищены подобной игрушкой, но вряд ли они готовы отдать двести пятьдесят баксов, чтобы на экране появилось их изображение. Честно говоря, я даже не мечтал встретить парня вроде тебя, способного целые фильмы создавать с помощью этого треклятого дивайса.
— Что, кстати, с «Дженерал Электронике»? — спросил я, бросив окурок в пепельницу. Едва встретившись с водой, он зашипел, будто кошка. — Они не отозвали свой иск?
— Пока нет. Но отзовут, не сомневаюсь в этом. У них нет шансов на победу. Они, как и юристы Фрая, просто не знали, с чем столкнулись. Не увидели потолка возможностей, думали, ретранслятор будет обычной безделушкой. Но это оказалось круче фотоаппаратов и телекамер. Это… это как передача «Сам себе режиссер»: ты читаешь сценарий, закрываешь глаза, а на экране идет кино, поставленное, снятое и сыгранное тобой одним.
— Ничего этого не было бы без тебя, — сказал я.
— Брось, — поморщился Райс. — Я всего лишь помогаю творцу.
— О нет. Если бы ты не постучал в нашу дверь в тот зимний вечер, ничего бы не было. Не было бы ни кабинета, ни контрактов, ничего. Я бы отпраздновал Рождество с отцом, а после зимних каникул уехал обратно в колледж. Меня ждала бы долгая серая жизнь. Но появился ты, и все изменилось.
— Что ж, я рад, что ты ценишь мои старания, — улыбнулся Филипп. — Но все же главный двигатель — это ты, Марти. Ну а вместе мы — отличный тандем.
— За нас? — Я поднял вверх стопку.
— За нас!
Мы выпили. Виски неожиданно обжег горло, и я, выпучив глаза, вскочил со стула.
— Что с тобой, Марти?
Шатаясь, я проковылял к двери, ведущей в туалет, распахнул ее и буквально рухнул внутрь.
— О Боже, Марти… — протянул Фил и усмехнулся.
Мне же было не до смеха. Склонившись над унитазом, я… гхм… изливал душу.Когда я закончил и, сев на пол, повернулся к дверному проему, в нем стоял Райс и с улыбкой смотрел на меня.
— Что смешного? — пробормотал я, едва ворочая языком.
— Ничего. Но ты, надеюсь, получил то, чего хотел?
Наши взгляды встретились, и мы засмеялись, оба,
одновременно. На душе было несказанно легко.
— Умывайся, — сказал Райс. — А я поеду домой. Давай, на связи. Больше не пей.
— Издеваешься? — усмехнулся я. — Давай, привет Линде и детям.
— Хорошо, передам. Не болей.
Он вышел из кабинета, а я, кое-как умывшись, проковылял в кабинет, нажал кнопку на телефоне и крикнул в динамик:
— Кармен! Никого ко мне не пускать!
— Совсем-совсем?
— Ну, разве что Райс вернется… или сам Бог решит меня навестить и похвалить мои работы.
Она, конечно же, не рассмеялась. Просто сказала: «Ладно», и я отключился, чтобы не сказать еще какую-нибудь дерьмовую шутку. Прошлепав к дивану, я плюхнулся на него и мигом заснул.
Надеюсь, моя проклятая голова не будет болеть наутро?
Главное, не частить с выпивкой…
— Налей мне еще, — велел я, прижимая к себе Кармен.
— Виски или мартини? — спросила Жанна из кухни.
— Черт, да виски, конечно.
— Эй, а мне? — возмутилась Кармен.
— А ты что хочешь?
— Ма-ар… мартини.
— И мартини для Кармен! — крикнул я. — Ну и себе налей…
Через минуту в комнате появилась Жанна с подносом. Одежды на ней не было — впрочем, как и на нас с Кармен.
— Ваш заказ, ребятки, — объявила проститутка, поставив поднос на стол.
Мы разобрали стаканы.
— За нас, красивых! — воскликнул я и опрокинул в себя виски.
Девушки пили скромней.
— Сам пойдешь в следующий раз, — сказала Жанна, усаживаясь в кресло.
— Да с чего это? — хмыкнул я.
— Как с чего? Не успела принести, а ты уже все выпил.
— И что? Это, черт побери, мое дело — как пить проклятый виски!
— Хватит кричать, — попросила Кармен. — Тебе это не идет!
— Зато весьма идет косячок, — сказал я и, взяв с медной тарелки дымящуюся самокрутку, затянулся. — Ох, штырит, зараза!.. Аж до мурашек.
— Дай-ка мне тоже, — сказала Жанна.
Я протянул ей штакет. Она осторожно приняла его из моих рук, поднесла к губам и зажмурилась. Задержав дым в себе, девушка запрокинула голову и выпустила серые клубы прямо мне в лицо.
— Эй! — воскликнул я. — Какого хрена?
— Дымовая завеса. Вы арестованы. Пью-пью! — Она сложила пальцы пистолетом.
— Что еще за «пью-пью»?
— Типа стреляю.
— Угу. Че-то не похоже. Ладно, к чертям. Давай штакет обратно!
— Держи, жадина. Дай хоть своей подружке затянуться.
— Ты хочешь, Кармен?
— Я? — Мой вопрос, кажется, застал ее врасплох. — Тебя? Тебя — хочу.
— О, ну конечно! Я ведь гораздо лучше косячка, верно? — Я подмигнул Жанне.
— Ложись, — сказала Кармен, надув губки, — и заткнись.
— О'кей!
Я откинулся на спину и уставился в потолок. Некоторое время мне было очень хорошо, однако потом мне стало этого очень мало.
— Жанна! — позвал я.
— Чего?
— Что значит «чего»? Какого черта ты сидишь в кресле, пока Кармен в одиночку трудится надо мной?
— Я должна ей помочь?
— Ну конечно! Пф! — фыркнул я. — Вот же тупые вопросы!
Она встала с кресла, подошла ко мне и, наклонившись, обхватила мои губы своими. Я даже не пытался вырваться из этого сладкого плена — просто зажмурил глаза и весь отдался на волю этих двух жадных до секса особ.
Внезапно зазвонил телефон.
— Черт, как же не вовремя… — проворчал я, однако протянул руку и, нашарив на тумбочке шорты, потянул их к себе.