На следующее утро я проснулся. Да-да, поверьте, это нехитрое действо потребовало отдельной фразы. Ибо по понятным причинам лишилось обычной легкости и жизнерадостности. Тем не менее я проснулся, встал и даже умылся.
Свордиус все еще молчал. Вчера он попытался вразумить меня благочестивыми наставлениями, и я, кажется, вежливо попросил его заткнуться. Меч обиделся. Почему я остался жив и здоров, не знаю. Возможно, он меня пожалел и не стал насылать черную оспу, болотную лихорадку или бубонную чуму. Хотя… судя по тому, что сегодня одна только мысль об эле вызывала жестокую головную боль, мерзавец мог применить особо изощренное заклятие отвращения от выпивки. Проверять я на всякий случай не стал, ограничившись двумя кружками ледяной колодезной воды.
До вечера — времени, когда прибывала принцесса — надо было многое успеть. В частности, подготовить место моей засады. Предложенное вчера сообщником укрытие не годилось. К своему неудовольствию я увидел, что неподалеку расположился бродячий цирк. Барон, очевидно, не пожелал такого соседства и выставил циркачей вместе с их зверинцем за пределы городских стен. Впрочем, это никак не повлияло на количество благодарных зрителей. Даже теперь, когда цирк только разворачивался, на зрелище сбежалось поглазеть десятка три оборванных пацанов и еще большее число праздных зевак из взрослых.
В общем, мне пришлось поискать уголок поукромней. И вскоре я его нашел. Свордиус следил за приготовлениями в безмолвии, я не знал, подозревать его в осуждении или одобрении моих действий. Только раз он поинтересовался, почему я так уверен, что на принцессу нападут, и нападут именно здесь. Я что-то соврал.
Наконец солнце начало клониться к закату. Я плотно засел в убежище близ лесной дороги, слушая, не раздастся ли стук копыт и грохот колес. Гул голосов, доносящийся со стороны цирка, приумолк — народ расходился. На окрестности опускалась тишина. Одной заботой меньше.
Ждать пришлось долго. Чуть не уснул, но Свордиус время от времени пихал меня в бок. Когда все вокруг погрузилось в сумерки, на дороге послышался далекий шум. Спустя несколько минут из-за поворота показались четыре верховых гвардейца, а следом — две богатых кареты. Замыкали кавалькаду еще один, два, три… проклятие! Слишком много солдат.
Все же я надеялся, что мои бравые ребята не подведут и дадут мне шанс хотя бы красиво появиться, прежде чем сбегут от погони.
Цокот копыт приближался, приближался… Вот уже… вот-вот… Да!
Раздвигая пышные придорожные кусты, наперерез каретам выскочили мужики в черных масках. Лошади заржали, вставая на дыбы, гвардейцы на секунду замешкались. Я, полный азарта, привстал, готовясь сорваться в любой подходящий момент. Сейчас-сейчас, дадим лесным братьям каплю времени… ага, вот так… ну… пора!
Я вскочил и храбро кинулся вперед, выхватывая на ходу меч. И… провернулся вокруг его рукояти, как дохлая крыса на веревочке.
— Нет, так нельзя, — раздался строгий голос Свордиуса.
— Чего? Чего нельзя?! — Тело рвалось к дороге, туда, где меня ждала законная награда. Я уставился на меч довольно свирепо, потрясая им перед собственным носом. — Чего нельзя, глупая ты железка! Скорее бежим, не видишь, что ли, принцесса в опасности.
— Нельзя спасать Ее Высочество ради гнусной корысти, — ответил он. — Это ведь ты все сам устроил, не отпирайся.
Я воздел свободную руку к небу. О святой Бонифаций!
— Ну я, ну и что? Давай соображай скорее, с секунды на секунду они…
— Нет, Бриан, мы не будем спасать принцессу, так как она совершенно не нуждается в спасении.
Я взвыл.
— А вот кого мы будем спасать, так это…
И он рванул влево, прямо по зарослям крапивы.
— Куда-да-да-да… — завопил я, прыгая по кочкам.
— Выполнять твое предназначение!
Надо было его зашвырнуть в ближайшие кусты. Но, наверное, я все еще боялся. И именно поэтому пропрыгал ярдов сто, лавируя меж деревьев и спотыкаясь о корни, пока не вылетел на крохотную полянку.
Полянка, погруженная в сумрак, сначала показалась пустой, но затем я различил возню на дальнем ее крае. И тут же тишину разрезал женский визг, от которого у меня почти лопнули оба уха. Женщину сжимал в объятиях здоровый, коренастый мужик. Уже понимая, что мне предстоит, я вяло прокричал: «Оставь ее, грязный виллан!» — и повлекся за Свордиусом. Согласитесь, драться с громилой, которому не было заплачено, чтобы упасть от малейшего прикосновения, это совсем другая история.