Annotation
Заглавие несет отчетливо рекламный характер. Российское общество запрашивает мультикультурализьму, интернационализьму, многонациональности и всесусветных разоблачений "царя-антихриста" Грозного Ивана Васильевича. Просящим песней - их есть у меня. Но фэнтазий здесь не будет, статья строго опирается на старые документальные первоисточники (обходя по-возможности лукавые морды лица кадровых чинов РАН), подвигаемая задачей - отобрать у монгольских националистов и кацапских клептократов имена, не последние в Русской истории. ...Лично возглавлял войско - впервые за более чем 100 лет Московской истории, лишь Иван IV Васильевич. Делал это он без воодушевления, не вменяя себе воинских доблестей, хоть и добивался от ратников поставленных задач: взяв Казань, Полоцк, Пайду, Динабург, Венден, разгромив литву на Двине, а шведов под Лялицами. В биографии царя лишь один прокол, когда войско его - ведомое церковным благословением митрополита всея Руси св.Макария, тем не менее, однако, потерпело полное поражение. Оказалась тогда на пути устремлений Православного Бога (и их распорядителей) сила Любви. Победительница же Русского царя - хотя недолгая, скоро оказавшись жертвой предательства любовника и соратников, является знаменитейшей героиней фольклора, как вражеского - татарского, так и русского.
Жданович Роман Борисович
Глава 25
Глава 26
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Глава 38
Глава 39
Глава 40
Жданович Роман Борисович
Исламистка, победившая Ивана Грозного: Русская куртуазная повесть Хvi века
РУССКАЯ КУРТУАЗНАЯ ПОВЕСТЬ ВРЕМЕН ИВАНА ГРОЗНОГО
Подзаголовок выглядит, как хороший оксюморон. Однако, вопреки требованиям Умберто Эко, название соответствует содержанию...
После того, как князь-рыцарь (сын вел.кн-ны Литовской Софьи Витовтовны) Василий II Васильевич был под Суздалем 06.07.1445 захвачен врасплох, разгромлен и пленен казанским ханом Мамутяком, освобожденный за грандиозный выкуп (что сделалось статьей обвинения для низложивших и ослепивших государя мятежников), московские кесари отступили от средневекового обычая: лично водить войска. Из-за присущих средневековым воинам суеверий (те полагали недостойным изливать пот за тылового начальника), это обрушило все боевые качества московской рати. И возвратился к привычке возглавлять воинов, лично, лишь Иван IV Васильевич. Делал это он без воодушевления (в посланиях царь, в отличие от А.М.Курбского, не вменяет себе полководческих доблестей, не приписывает побед, зато, о своих воеводах пишет, примерно так, как в веке ХХ Н.Н.Никулин о военачальниках советских...). Но, как правило, сойдясь с врагом, царь добивался от ратников возложенного: взяв Казань, Полоцк, Пайду, Динабург, Венден, разгромив литовцев на Двине, а шведов под Лялицами. Однако, в биографии государя есть малоизвестный эпизод, где он и все войска и воеводы его, ведомые напутственным благословением митрополита всея Руси св.Макария, потерпели полное поражение.
Победительница Русского царя - хотя недолгая, скоро сделавшись жертвой предательства любовника и соратников, является знаменитейшей героиней фольклора, как русского, так и вражеского - татарского.
Русского, впрочем, значительно больше, и многочисленные баснословия о казанских делах 1540-х годов "русмирских" татарских националистов дня сегодняшнего - слизаны кремлядью с русских фольклорных источников.
В исполнении (обработке) Жанны Бичевской хорошо известна уральская казачья песня "Сон Стеньки Разина". Оригинальную мелодию можно обнаружить в сборнике К.Д.Данилова ["Древние российские стихотворения...", ?30], попутно заметив, что пророческий сон, в песне Нов.времени вмененный С.Т.Разину, прежде вменялся Казанской царице, от западного направления прозревавшей падение своего города (остальное содержание в-та Кирши тождественно песенной новелле, служившей М.П.Мусоргскому, интересен именно вещий сон в преамбуле раннего в-та, идея коего исходит от вещих снов Сказания о царстве Казанском). Здесь же можно увидеть и - являемое уже в ХVI веке - искажение образа благоверного царя Ивана Васильевича в плебейской среде: распространение на него мужицких иудео-христианских ближневосточных вкусов. У Кирши - Московский вел.князь ослепляет сдавшегося Казанского царя (чью биографию создатель стихов хорошо знал: именуя его крещеным именем Симеон), снимая с него и надевая на себя царские инсигнии, сделавшись царем именно сим путем (на взгляд поэта). (В дальнейшем развитии вымысла, царь требует за себя и царицу Сююнбек, спасаясь от замужества за русским оккупантом, прыгающую с башни, некогда возведенной ею; эта легенда тоже оттолкнулась от слов Сумбеки из ее плача на могиле Сапа-Гирея, сочиненного - вдовая ханша плачет словами Андромахи над телом Гектора... - создателем Сказания). В действительности, царь приказал не брать в плен казанцев мужского пола, исключая лишь их хана (неверного своего бывшего служилого князька). Плененный воинами кн.Палецкого в своем дворце: в его гареме, переодевшись простым мужиком и готовясь к бегству, но выданный спасавшими жизнь сподвижниками, астраханский князёк был летом 1553 г. окрещен Иваном Васильевичем и отдан замуж за боярышню М.А.Кутузову, сохранив даже "царский" титул...
...В веке ХVIII сюжет этого Памятника литературы сослужил М.М.Хераскову (впрочем, большую часть работы выполнившему по лекалам "Освобожденного Иерусалима" Тасса) - создателю "Россиады". Спустя полвека по ней ставлен героико-драматический балет "Сумбека" (музыка К.Кавоса, хореография Ш.Дидло): к 3-й годовщине победы над Османским халифатом и к 280-летию события должный открыть новое здание Мариинского театра.
Балет - искусство репрезентативное, "глянцевое" (и в то же время "высокое"). Его - от самых времен царя Алексея Михайловича берегли, защищая от попыток облития офицерской мочой. И, случись образу царя Ивана оказаться представляемым в массы, через опус предшественника М.Глинки, при всей сюжетной бедности источника (ложноклассическая поэма, повествуя о князьях да воеводах, проигнорировала самого Сказителя: активного участника событий), он воспринимался б массами сильно иначе, нежели сквозь "политтехнологический" холст конца ХIХ века [см.: С.В.Фомин "Как Илья Репин царевича Ивана убивал"\ "Грозный Царь Иоанн Васильевич", М., 2009].
С развитием "тираноборчества" - с низвержением Русских монархов свободолюбцами (построившими ГУЛаг и его "суверенно-демократическое" продолжение...), - в союзники чему брались любые, когда-либо воевавшие с русскими царями инородцы, и в т.ч. ордынцы, - это универсальная идеология "российского" государства! - о сем историческом и литературном источнике постарались "позабыть". И даже околокремлевский "русский ренессанс" 1940-х - 1960-х гг. не возвратил его в русский культурный фонд, как то произошло со "Словом о полку Игореве" и "Повестью о разорении Рязани". "Низкопоклонство" - тогда осуждалось лишь западническое, БЕЛОЕ ("гейропейское" то бишь: здесь уже ненавистное не "вОрам" или "мужикам", а политизированной гопоте). И такая черта эпической поэтики, как достоинство в отношениях с врагом, для ближневосточного марксистско-ленинского миропонимания - отлитого Л.З.Мехлисом, А.М.Сусловым и А.Н.Яковлевым и воплощаемого порядками "красных" зон Архипелага, просто оказывалась недоступна пониманию т-щей Лихачевых с Михайловыми и Ганичевыми, экзистенциально...
Между тем, уже первые строки сей Новой Повести запали на ум её русским современникам, и с той самой поры, это начало систематически выносится в заголовки русских сочинений: "Новая Повесть (о преславном Российском царстве)...", "Новый Летописец..." (и вплоть до "Новой повести о Царском Селе" А.М.Сушко...). Ныне известно ок. 300 списков её 1600-х - 1800-х годов (помимо печатных изданий - предпринимавшихся, начиная с ХVIII века!): вдвое больше, нежели "Степенной Книги", втрое, нежели "Сказания о Мамаевом побоище".