— Ну можно же просто позвонить…
—Алён, — Сашка фыркает в картонный стаканчик, — у тебя целый каток подружек. Ты с тремя из них сюда приехала. Тебе мало подруг? Нет, от меня не убудет, но зачем тебе подруга, которая разрывается между тобой и другими?
— То есть ты не хочешь со мной дружить?
Лицо у Алёны обиженное, и кажется, она выцепила из всей речи только то, что ей самой надо было услышать. Сашка её пихает легонько в бок локтем, мол, лицо попроще сделай.
— Я не против с тобой общаться. Просто дружба — слишком громкое слово.
Дружба — слово слишком громкое, но для её всадников апокалипсиса как раз подходящее. Если бы девчонки катали с ней на одном льду — и Алёна, и Алина, и Аня, и Камила — может, они и могли бы подружиться, но сейчас зачем? Она дружит с теми, кто близок. С теми, кто подставит плечо, если что, и кому она тоже подставит плечо взамен. Не с теми, кто рядом только на пьедестале, а с теми, кто рядом вне него.
— То, что я не хочу с ней дружить, не значит, что она плохая, — говорит Сашка сонно, ладошками обхватив пузатую чашку с чаем, сидя на кухне уже дома. — У нас просто не выйдет дружбы, я уверена. Но она классная. Они все прикольные. И Нейт прикольный. Жалко, что он в Америке живёт, и в следующий раз мы только на Мире увидимся.
«Если я туда отберусь» не то что не сказано, оно даже не повисает в воздухе. Вероятность того, что это не произойдёт, слишком мала. Родители почему-то переглядываются, но ничего, что могло бы её заставить понервничать, Сашка не замечает, от усталости ли, или оттого, что этого чего-то и нет. Как знать?
— Тебе Нейт понравился? — уточняет папа почему-то. Сашка кивает, чай прихлёбывает шумно — горячо — и сама морщится от этого звука.
— Ага. Он прикольный. Кайфует от прокатов. Я тоже так хочу. Он уже умеет не зацикливаться на том, что не получилось, а я пока только учусь.
— То есть он тебе в спортивном плане понравился? — продолжает мама допытываться. Сашка плечами передергивает, мол, ну серьезно, что за вопросы.
— Мам, ну как будто есть какие-то другие варианты. Конечно в спортивном, а в каком же ещё? Дружить нормально мы всё равно не сможем, дружба на расстоянии это не совсем то, сама понимаешь. Хотя я немного завидую его друзьям, этот пофигизм сто процентов заразный, если бы им чуть-чуть заразиться, было бы намного легче кататься.
Когда мама целует в макушку, притянув её к себе, Сашке кажется, что что-то она серьёзно недопоняла в вопросах родителей. Ну и ладно. Потом поймёт. Сейчас выспаться бы. Завтра новый день.
========== Часть 4 ==========
Одни бабушка и дедушка через забор, другие вырвались к ним и вряд ли скоро уедут — и то Сашка чувствует, что скоро завоет от тоски, под стать Тине, Лане и недавно подаренному ей Джеку. Ребята все тоже сидят кто дома, а кто не совсем дома, а тренировки — нормальные, не по видеосвязи — будут ещё неизвестно когда. Ни тебе Чемпионата Мира, ни тебе сборов, ни новых программ — ничего неизвестно. Ничего непонятно.
— Я так с ума сойду, — ноет она в видеочате вечером, ноги закинув на стенку, телефон держа над собой — руки расслабить, и получит удар по лицу. Тоже своеобразная тренировка. — Дайте лёд, ну да-а-айте лёд, ну пожа-а-алуйста!
— Ты щас серьёзно нас просишь? — хмуро отзывается Санёк. Макар хмыкает, вроде как соглашаясь с ним, Димка кивает. Марк просто плечами передёргивает, мол, ну да. — Нам самим бы кто лёд дал.
— Мне б щас лёд, я б его целовать начал, — вставляет Димка свои пять копеек, смотрит куда-то мимо камеры, ухмыляется нечитаемо и кивает, прежде чем взгляд обратно вернуть на экран. — А прикиньте мы так и просидим без льда почти до Олимпиады?
— Хорошо если почти до, а не ещё и после, — мрачно хмыкает Марк. Предположительные сроки карантина они уже обсудили раз по десять. — Вам троим ещё хоть что-то светить может, о вас первых заботиться будут, чуть что, вы же сборники. А мне остаётся только лапу сосать, как резервнику.
— О тебе, дорогуша, — Сашка возражает, даже не думая долго, — тренеры позаботятся. Или ты думаешь, Светланвладимирна и Евгеньвладимирыч тебя бросят одного, если будет хоть малейшая вероятность того, что тебя можно будет с собой взять? А если её не будет, они её выбьют и всё равно тебя с собой потащат, хоть в чемодане.
— Он не влезет, — вставляет Димка свои пять копеек. Марк некрупный, конечно, но и не маленький — Сашка хихикает, представив себе это. Нет, ну он бы влез, наверное, но его сложить надо будет так, как, наверное, только Ольгерманна умеет складываться. Не то чтобы она видела, как она может, но она же бывшая гимнастка, наверняка умеет больше, чем они, простые смертные. — Сашк, чего смеёшься?
— Подумала, как вас в чемоданы распихать, — признаётся она. — Интересно, насколько хорошо вы в них влезете и какого размера они для этого должны быть. А ещё что скажут в Кисловодске, если я приеду с шестью чемоданами на сборы.
— Почему с шестью? — возмущается Санёк. Сашка ухмыляется.
— А вы что, Марка бросите? Вот два с моими вещами, а в остальных вы, замаскированные вашими вещами. Коньки ваши пусть тренеры везут, так уж и быть, не буду всё на себя брать.
— Никто тебе не поверит, что у тебя в чемоданах только вещи, — Макар решает испортить им малину. Засранец. — Особенно в том, где я буду. Решат, что ты, как минимум, любимую кровать с собой везёшь.
Судя по тому, как Макар её таскает на закорках постоянно, для получения им звания почётной кроватки ей осталось только уснуть на нём. Ни разу не сложно, между прочим, если как следует вымотаться на тренировке. Правда, обычно, если она оказывается у него на спине — или у кого угодно из ребят, на самом деле — это значит её дикие вопли «но-о, лошадка!» и их ржач вместе с тренерами и с остальными ребятами и девчонками на катке, а не тихий-мирный сон с головой на так кстати подвернувшемся плече.
— Тогда тебя я за плюшевого мишку выдам, и мне поверят, — заявляет она. — Тогда тебе и чемодана не надо будет, просто влезешь в одного из моих медведей.
— Саш? — от двери доносится. — Я тебя не сильно отвлекаю?
— Ты там что, карантин нарушаешь и подружку к себе притащила? — присвистывает Санёк. Сашка ухмыляется, прежде чем поднять телефон так, чтобы маму было видно, а ей было видно экран — мама рукой машет, улыбается. — Ой, здрасте, тёть Саш. Не узнал.
— Привет, ребята. Раз меня вы слышите, ещё лучше. В общем, ребята, сборникам и резервникам разрешили поехать на закрытые базы, информация свежая-свежая. Зная ваших тренеров, они ещё для нескольких человек выбьют места, — улыбка у мамы такая довольная, как будто папа домой приехал с полным багажником её любимых конфет. — Уже когда поедете и куда поедете, я не знаю. Но, скорее всего, очень скоро.
Сашка не выдерживает — телефон отбрасывает куда-то на подушку и налетает на маму с объятьями. Закрытая база — это немного грустненько, это не видеться ни с мамой с папой, ни с Васей, ни со всем своим зоопарком — не факт что ей разрешат взять с собой хоть одного пёселя — но это лёд! И хореография и ОФП не по видеосвязи! И покататься на спинах у ребят! Как тут не радоваться?
Никак, отвечает она себе, когда их, наконец, выпускают из номеров, где они сидели поодиночке, когда она к ребятам кидается с диким визгом, а потом летит обнимать тренеров. Санёк ухмыляется, предлагая совершенно сумасшедшую авантюру — Марк глаза закатывает, Макар ржёт, а она с Димкой переглядывается и они кивают оба. Прыгать квады в первый день после карантина — да как нечего делать! Валентин Николаевич орёт, чтобы они остановились — его почти не слышно из-за того, как громко вылетает при приземлении из-под коньков ледяная крошка, но слышно всё равно. Не то чтобы они собирались останавливаться. Зато когда на глаза попадаются стоящие у борта недовольные Светланвладимирна и Евгеньвладимирыч, останавливаются они все трое, как вкопанные.
— Нет, ну от Самарина я, конечно, ожидала всякого…