Окончательно спутав все карты, Москва, помимо двух, одновременно развиваемых направлений своей германской политики — альянса с правительством и сотрудничества с правыми, — стала делать ставку на социальную революцию. Чтобы не дать новому премьер-министру Густаву Стреземану реализовать свою идею переговоров с союзниками о финансовой помощи и смягчении условий Версальского договора, которые ввели бы Германию прочно в западный лагерь, Политбюро 23 августа 1923 г. решило сбросить его правительство267. Надеясь воспользоваться волной забастовок, прокатившейся по Германии в это время, Троцкий отправил туда военную миссию во главе с генералом Алексеем Скобелевским для организации переворота268. Миллион тонн зерна хранился в Петрограде, готовый к отправке в Германию в случае вероятной блокады со стороны союзников; в тех же целях был припасен фонд в размере 200 млн золотых рублей269. Следуя советам немецких коммунистов, с которыми Троцкий обсуждал тактические вопросы революции, было решено начать переворот в Саксонии и Тюрингии. Но немецкие рабочие не откликнулись на революционные призывы, и переворот с треском провалился. С ноября 1923 г. по март 1924-го немецкая коммунистическая партия была вне закона.
* * *
Рапалльский договор ускорил военное сотрудничество двух стран. 29 июля 1922 г. был подписан договор между А.П.Розенгольцем, членом советского Реввоенсовета, и представителем генерала Зекта. (Этот документ до настоящего времени не обнаружен*.) Советская миссия во главе с Э.М.Склянс-ким, заместителем Троцкого во время гражданской войны, прибыла в Берлин в январе 1923 г. Русские предложили приобрести у Германии оружие на сумму в 300 млн золотых марок в счет их долга, но немцы отказались на том основании, что производство едва способно удовлетворить их собственные нужды270. Тогда Россия согласилась разрешить Германии наладить производство вооружения, запрещенное по Версальскому договору, на российской территории и более того, проводить там обучение военных кадров271. За это немцы обязались обучать и советских командиров272. На следующий год Рейхсвер выделил на эти цели 75 млн золотых марок и открыл представительство в Москве273. Представители двух стран обсуждали конфиденциально планы совместных военных операций против Польши и даже союзников274.
* Muller R.D. Das Tor zur Weltmacht. Boppard am Rhein, 1984. P. 100. В архиве фон Рабенау (Bundesarchiv-Militararchiv Freiburg, Nachlass von Rabenau, 62 39, Bd 2 (1938), Heft 5) хранится документ («Aus Tagebuch Hasse»), в котором упоминается этот договор на основании информации, полученной от Зекта (см.: Freund G. Unholy Alliance. P. 124). О Розен-гольце, сгинувшем в 1938 г. во время сталинских чисток, см.: Волобуев П.В. В кн.: Реввоенсовет республики М., 1991. С. 318-325.
Само производство вооружения оказалось для немцев не столь успешным из-за примитивности и неэффективности советского народного хозяйства. Но основная польза от военного сотрудничества для обеих сторон заключалась в возможности испытать новые виды вооружения, предназначенные для будущих войн, и обучить обращению с ними своих военных.
К 1924 году многие крупные немецкие оружейные предприятия имели концессии в Советском Союзе. Известны, по крайней мере, три германских военных завода в Советской России: один в Филях по производству самолетов «Юнкере», другой в Самарской губернии по изготовлению горчичного газа и фосгена и танковый в Казани275. Немецкие офицеры, переодетые гражданскими, приезжали в Россию обучаться военному искусству276. С начала 1924 г. на летной базе, расположенной под Липецком, немецкие пилоты тренировались на «Фоккерах», тайно закупленных в Голландии: по меньшей мере 120 летчиков и 450 человек обслуги прошли обучение там277. По словам генерала Гельма Шпайделя, сотрудника «Спецгруппы Р», обучение в Липецке заложило «духовную основу будущей Люфтваффе»278. Считается, что опыт, полученный в России, обеспечил немецким военно-воздушным силам десять лет преимущества в сравнении с союзниками279. Русские пилоты и наземные службы тоже обучались на Липецкой базе.
Кроме того, в Казани и Самаре германские офицеры обучались танковому делу и приемам ведения химической войны. Неизвестно, какое количество оружия, произведенного в Советской России, было тайно переправлено в Германию. В 1926 г. немецкие пацифисты в Щецинском порту обнаружили три советских корабля, груженных 300 тыс. артиллерийских снарядов, изготовленных в России. Это открытие позволило лидеру социалистов Филиппу Шейдеману обнародовать факты военного сотрудничества между двумя странами и обвинить правительство в использовании советского оружия против немецких рабочих*. Однако надеждам немцев на создание мощного производства запрещенного оружия в России не суждено было сбыться. Изготовление отравляющих газов столкнулось с большими трудностями. Еще большие проблемы возникли на авиационном заводе в Филях: неспособность русских навести порядок на своем предприятии вынудила Рейхсвер в 1926 году закрыть его280. Проект построения подводных лодок, по-видимому, и вовсе не покинул чертежной доски.
* Carsten F.L. // Survey. 1962. № 44—45. P. 121; Freund G. Unholy Alliance. P. 211; Muller R.D. Das Tor zur Weltmacht. S. 146. Очевидно, предупрежденная советская пресса в тот же день, 16 декабря, признала существование германских предприятий на территории СССР, но охарактеризовала их как оборонные (Правда. 1926. № 291/3520. 16 дек. С. 1. Ср.: Радек К. // Известия. 1926. № 291—92. 16 дек. С. 2.). Это, по-видимому, единственное упоминание о военном сотрудничестве с веймарской Германией в советской прессе.
С 1925 года советские командиры, выдавая себя за других — например, за болгар, — наблюдали за маневрами Рейхсвера. Другие были откомандированы в Германию для прохождения секретных курсов при Генеральном штабе, на которых преподавали будущие гитлеровские генералы, включая фельдмаршала Вернера фон Бломберга, первого нацистского министра обороны, а также генералов Моделя, Браухица, Кейтеля и Гудериана; среди курсантов будто бы были Тухачевский и Якир. «Во время обучения русские могли видеть и изучить все директивы, тактические и операционные учения, методы набора новобранцев и их обучения и даже организационные планы нелегального перевооружения. От них ничего не скрывалось»281.
Очевидно, что сотрудничество на таком уровне не могло оставаться незамеченным. И действительно, польская и французская разведки знали об этом, а после открытий Шейдемана это перестало быть секретом для всех. Но союзников это почему-то не настораживало. Они ничего не сделали, чтобы положить конец техническому сотрудничеству двух стран, продолжавшемуся еще не один год.