И Новороссии – быть! Будет, непременно будет всё: необходимые лекарства, пенсии старикам, цветы на клумбах вместо ям и осколков, и дети пойдут в школу, не боясь, что могут не дойти до неё из-за внезапного обстрела…
Как написала донецкая поэтесса Анна Ревякина в цикле «Город До»:
Пусть живет мой город, не страшась свинца,Пусть играют дети, и ветер колышет простыни.А иначе нам придется вписывать в паспортаВместо города До мучительный город После.
И уродится новый урожай. И будет мир. И – новые стихи.
Александр Ананичев. Наша правда
В который раз из нас творят врагаЗа то, что наша правда высокаИ широко Отечество не в меру…Что руку мы подняли на Бандеру.
Грозят войною – нам не привыкать.Заливист лай заморских острословов,Которых мы устали выручатьТо от степных, то западных монголов.
Мы знаем их. Они – не знают нас:Какие сны нам сладостные снятся,Кто нас хранит и в прошлом, и сейчас.Не знают нас – и потому боятся.
Им всё не так: и Сталинград, и Крым,И русский снег, и правильная вера…Жалеем их. И, может быть, простим —Простим тогда, когда добьём Бандеру.
Сергей Арутюнов
«В лучистом детстве, как на облаке…»
В лучистом детстве, как на облаке,Гуртами пастырям сданы,Резвились радостные олухи,Царя небесного сыны,
И между грезами компотными,Надеясь, что не пропадут,Сама земля им стлалась под ноги,Пружинистая, как батут.
Но только волю рассупонили,Разделись девки догола,И радужная русофобияНацизму руку подала,
И вот, забиты телемонстрами,Всем паром уходя в свисток,Явились миру девяностые,И мир скукожился и сдох.
Попробуй-ка теперь оправиться,Не выскочив из естества:Когда свободе чуждо равенство,Она и братству не сестра,При ней постыдно быть солистамиЗа славу, а не за прокорм,Ни кучевыми, ни слоистыми,Как Родина после реформ.
Здесь обломали, там обвесили…Но хлебушек моча винцом,Не каждый ли – сама поэзия,Когда он мал и невесом,
И вслед ему так отрывающеДошептывают «…эвоэ»Его подземные товарищи,Состарившиеся во мгле.
«Шептали ль мы на дне изрытом…»
Шептали ль мы на дне изрытомСлова любви,Когда, отброшенные взрывом,На грунт легли?Но кто б мечтой не соблазнилсяИ смерти ждал,Вперяясь в мертвые глазницыПриборных искал?Часы текли, и каждый грезил,В борта стучась,Что ищет нас патрульный крейсер,Уход, санчасть.Когда работа черновая,Хорал кувалд,Куда там длить очарованье —Прервать бы гвалт.Но чуть реактор залатали,И шов за швомПогода стала золотая.Улегся шторм.Еще столетье будет сниться,Подслеповат,Рассвет, баюкавший эсминцы,И снегопад,Рулады флотского ансамбля,Что нас встречал,И вахтенного тень косаяЧерез причал.
«Только зиму и помню…»
Только зиму и помню,Только зиму и помню одну.Как по минному полю,По проталинам вешним иду.Ни о чем не жалею.Той же крови, что всякий в строю,Укрывался шинелью,Шел по бритвенному острию.Уходя, попрощайся —Вот и все, что мы в книгах прочли.Но как в детстве, о счастье,Гомонят золотые ручьи.И намного предметнейТалых вод, обреченных веслу,Мой сынишка трехлетнийИзумлённо глядит на весну.