Выборы в Белоруссии еще до
обеда признаны состоявшимися. Неудивительно - 40% избирателей проголосовали досрочно. Естественно, что такой невероятно высокий процент, да еще фактически в отсутствие любого контроля позволяет получить требуемый результат даже, если нужный кандидат имеет рейтинг процентов в 10. Да хоть бы и 3 процента. Что это за кандидат, известно заранее. В определенном смысле белорусов, безусловно, жаль. Два режима - российский и белорусский - при всех существенных различиях между собой - это два стагнационных проекта. Разница лишь в том, что Белоруссия зафиксировала 'ноль' по позднему СССР на самой низкой точке динамики его развития, в России 'ноль' зафиксирован на постприватизационном периоде, когда бывшая общенародная собственность была захвачена небольшой кучкой правящей знати. Внутри этой знати процесс перераспределения украденной собственности протекает беспрерывно, но сама система жестко зафиксирована именно на этом положении. В Белоруссии собственность находится в управлении класса номенклатуры, в России сегодня она передана в руки сословия гангстеров, которое сумело отобрать ее у сословия позднесоветской номенклатуры, устроившей развал СССР. И именно эта точка является окончательной, по которой консенсус с народом достигнут быть не может. Следствием 'стабильности' становится отказ от развития, а значит - деградация. И Путин, и Лукашенко могут сколько угодно рассказывать про врагов, которые мешают развитию и поступи в сияющие дали, но реальная причина деградационных процессов именно в отказе от развития как такового, иначе 'стабильность' затрещит по швам. Жизнь - это движение. Либо вперед и вверх, либо назад и вниз. Замереть и застыть можно только в могиле. Проблема любой 'стабильности' в том, что можно какое-то время, и даже продолжительное, удерживать ее. Однако чем дольше накапливается напряжение, тем разрушительнее будет землетрясение. Уже поэтому четверть века Лукашенко и двадцатилетие Путина примерно со схожими результатами их правления (важнейшим из которых является полное отсутствие перспектив) - это отложенная по времени катастрофа, причем чем дальше, тем более разрушительная
195 ЛЕТ НАЗАД ОНИ СМОГЛИ
ВЫЙТИ НА ПЛОЩАДЬ Так совпало, дорогие друзья, что очередная лекция по русской истории XIX века - это лекция о Выступлении 14 декабря 1825 г. В дни, столь волнительные для всех пространств, тогда входивших в Российскую Империю. Ныне, после двух веков Абсолютизма, 70 лет большевицкой тирании (к коммунизму не имеющей никакого сущностного отношения) и еще 30 лет авторитаризма, мучительно ищут наши народы путь к европейской свободе, когда не монарх, не вождь, не диктатор, а сами люди определяют свою судьбу. Думаю, это время настало. Этого добились страны Балтии, Финляндия, Польша, этого добилась Грузия, потом Украина, Армения. Теперь именно в эти дни передний фронт борьбы за свободу Белоруссия и наш Хабаровск. А тогда, 195 лет назад это был первый осмысленный порыв к свободе. Не русский бунт, а правильное, продуманное восстание. Оно вовсе не было тогда обречено на неуспех. Я уверен в этом. Среди восставших были и холодные честолюбцы и пылкие мечтатели, и мудрые политики, и отчаянные смельчаки. Солдаты и матросы вовсе не были только ведомыми. Они верили в свою свободу и верили своим командирам. Да, главной пружиной восстания стала откровенная ложь, что Николай Павлович силой оттеснил своего старшего брата Константина от престола, и, возможно, именно это обессилило выступление 14 декабря. Лжи в политике не должно быть вообще, а в борьбе за свободу - тем более. Где ложь - там всегда уязвление свободы и триумф сатаны. Те, кто тогда вышли на площадь, потом, в ожидании казни, и в 'каторжных норах' Сибири поняли этот урок. Кто раньше, кто позже. И мы не должны забывать этот урок сейчас, и свою борьбу за свободу и достоинство выправлять по линейке истины, жертвы и добра.
белорусские хакеры совершают в эти
часы революцию в тактиках протеста. В ответ на угрозу властей подавить связь в центре города, они наносят серию мощных опережащих ddos-атак по коммуникациям, уравнивая возможности связи между протестующими и властями. Возможно, мы имеем дело с первым случаем, когда молодая среда оппозиции лучше подготовлена и располагает более сильными опциями коммуникаций в условиях кризиса, чем власти.