Twitter начал помечать аккаунты, связанные
с властью — учётные записи правительственных организаций, политиков, государственных СМИ и их представителей. Соцсеть не будет продвигать такие аккаунты. Пока что нововведение появилось в пяти странах, включая Россию.
Американские сенаторы направили в адрес
оператора германского порта Мукран, где хранятся оставшиеся трубы Северного потока-2, письмо. В письме прямо озвучена угроза уничтожить бизнес оператора санкциями, если порт продолжит сотрудничество со строительством Северного потока-2. Нужно отметить, что такое же письмо счастья было направлено сенаторами в адрес ряда компаний в конце 2019 года, после чего они прекратили работы по проекту, что и послужило причиной срыва всех сроков. Вполне возможно, что германский оператор тоже будет вынужден принимать аналогичное решение. Удары по проекту Северного потока-2 нарастают, и логика в них вполне однозначна: у России нет технологий, позволяющих ей продолжить строительство самостоятельно. Есть какие-то ошметки, но непрерывной технологической цепочки, позволяющей провести все работы самостоятельно - нет. Даже дообрудование 'Академика Черского' для работы с трубами большого диаметра приходится проводить за рубежом, так как такие работы невозможны в российских портах. Задача США - разорвать цепочки, сделав работу по завершению проекта технически невозможной. Задача вполне посильная, так как Путин с подельниками настолько разрушил экономику страны, что она все представляет из себя руины такого вот вида - даже если что-то еще осталось, оно все представляет из себя именно ошметки, и без кооперации с зарубежными партнерами выдавать результат не в состоянии. Раз так - то любой (абсолютно любой) стратегический проект будет упираться в одну и ту же проблему - невозможность его реализации в обстановке санкционного давления. Речь не идет о том, чтобы замкнуть всю экономику в автаркию. Однако базовые стратегические производства и технологии, без сомнения, должны представлять из себя вполне работоспособную технологическую непрерывную линию. Без этого говорить о самостоятельности попросту бессмысленно. Однако российскую экономику уничтожали по одному лекалу - из технологических цепочек вырывали прибыльные участки, которые могут выдавать продукцию (пусть и самого низкого передела) на экспорт, а сложные и 'убыточные' участки безжалостно уничтожались. 'Оптимизировались', говоря на сленге лиговской шпаны. Логично, что теперь все это привело к известному результату. После того, как Путин и его шайка уйдут, восстанавливать придется всё и везде - нет ни одной отрасли, где подобная 'оптимизация' не прошлась бы косой по экономике. Американцы не смотрят российское телевидение, а потому не в курсе невероятных экономических успехов и достижений Путина. Они видят то, что есть на самом деле. И используют результаты правления нашего ничтожного руководства в своих интересах. И весьма эффективно используют, нужно отметить.
Лев Шлосберг:'Дело «Нового величия» действительно
Лев Шлосберг:'Дело «Нового величия» действительно является уголовным. Это преступление против основ конституционного строя, совершенное группой лиц по предварительному сговору при отягчающих вину обстоятельствах. В этом сговоре участвуют охранка, следствие и суд. Уничтожение суда как правосудия является вершиной этого уголовного дела. Конечно, хочется верить, что провокатору Раду Зелинскому (он же Руслан Данилов, он же Александр Константинов, он же…) – выродку, сфабриковавшему всю аферу с «Новым величием», достанется персональное место в аду, и под его сковородкой никогда не потухнет огонь. Но дело не только в подонке с множественными именами. Дело в том, что подончество стало профессиональным почерком охранки. Для чего было нужно дело «Нового величия» власти, точного ответа нет. Возможно, оно родилось в обкуренном мозгу майора, мечтавшего стать подполковником, но не знавшего, как это сделать честно. Нашли наивных молодых людей, придумали для них фантомную банду, сами её создали, вовлекли людей в деятельность этого фантома, арендовали помещения для встреч с ними, вели провокационные разговоры и записывали эти разговоры, а когда люди стали разбегаться от скуки и бессмыслицы происходящего, арестовали участников этих разговоров и обвинили их в создании экстремистского сообщества, целью которого был, ни много ни мало, государственный переворот. Велика мощь государства, которое может быть низвергнуто такими силами. Арестованных унижали, избивали, пытали, насиловали, диктовали им признательные показания. На этих выбитых показаниях построили сначала обвинение, а потом приговор суда, который назвал позицию обвинения, основанную на словах провокатора и подлеца, «последовательной». Надо признать, что в такой оценке есть своя логика: дьявол, как правило, последователен. Что показало государство этим делом и этим приговором? Приговор по делу «Нового величия» отражает уровень варварства в современной России. Права нет. Защиты нет. Суда нет. Первобытно-полицейское общество. Донос и пыточный крюк – главные «рабочие инструменты». Дело «Нового величия» показало, что от извращённых законов государство перешло к прямому беспределу. Что беспредел стал государственной политикой. Что дух ЧК материализуется на глазах, признание снова стало «царицей доказательств», а кадровый состав охранки переполнен садистами, воплощающими свои мрачные фантазии под прикрытием погон. Надо признать, что рядом с нами ходят варвары, которые чувствуют себя хорошо только в пыточной камере при виде не имеющего возможности сопротивляться беззащитного человека. Этой минуты животного всевластия над бессильными людьми они ждали, создавая своё поганое «Новое величие». Это молох – тот самый, который однажды уже привёл к массовым репрессиям, о которых не думали ровно до того дня, когда был подписан приказ № 00447. И немыслимое оказалось возможным. На много лет. На миллионы жизней. Меня не успокаивает мысль о том, что организаторы репрессий тоже были репрессированы. Но подробность запечатлённого множественного злодеяния оставляет неизвестному и, не исключено, далёкому будущему возможность для честного следствия и справедливого суда. Это не утешение, конечно. Но обещание.