Рустем Адагамов - Отличное резюме к 25-летию Путина в Кремле... | Facebook
January 01, 2025 06:31
Тринитий Чурч - Низложи сильныя со престол И вознесе смиренныя... | Facebook
Низложи сильныя со престол И вознесе смиренныя -это мои Новогодние пожелания.
Тринитий Чурч - Низложи сильныя со престол И вознесе смиренныя... | Facebook
January 01, 2025 06:30
Николай Травкин - Читаешь новости, наткнёшься на строку "сообщил... | Facebook
Читаешь новости, наткнёшься на строку "сообщил врио губернатора Александр Хинштейн" и осознаёшь, как же естественно здесь звучит слово "врио".
Николай Травкин - Читаешь новости, наткнёшься на строку "сообщил... | Facebook
January 01, 2025 06:29
Telegram: Contact @v_pastukhov
Vladimir Pastukhov (Часть пятая. Начало в предыдущих постах) Как, собственно, работает «понятийно-облачное правосудие» (одно из самых уродливых явлений позднепутинской эпохи) сегодня? Забудьте про лукавые 90-е, где каждый толстосум мог протоптать свою собственную дорожку к судье, рассматривающему интересующий его спор. Ушли в прошлое «решалы», которые регулировали плотное движение невиданных тварей по неведомым дорожкам российского правосудия. Судьи сегодня настолько запуганы, что сами по себе пальцем не шевельнут ни за какие деньги, чтобы ублажить готового не поскупиться участника процесса. При любой самодеятельности вероятность посетить свое бывшее место работы в наручниках для современного судьи равна почти 100%. Соответственно всякого рода «решал» судьи боятся больше, чем черт ладана. В такой обстановке «зайти» в суд можно только через тех замечательных героев, которые этот самый суд контролируют, то есть через тех, кто может гарантировать отсутствие наручников. Только с ними судьи будут готовы вести диалог. Количество таких «точек входа» в путинскую судебную систему весьма ограничено, чтобы не сказать больше. Я не претендую на универсальное знание, но готов предположить, что их три. Во-первых, собственно Верховный суд (иногда кассационные суды), которые, помимо того, что формально являются судами высшей (высших) инстанции, де-факто выполняют функцию своего рода ревизионной комиссии ЦК по отношению к низшим судам. Во-вторых, Администрация Президента в самом широком смысле слова со всеми аффилированными с ней структурами (типа Совбеза и разного рода прокси-организаций). И, в-третьих (и в-главных), конечно, ФСБ, причем не вообще, а в лице нескольких управлений, прямо или косвенно контролирующих административный сектор). По всей видимости, комбинация этих трех институтов – это и есть то «облако», с которым приходится иметь дело всем, кто хотел бы легализовать что-то в российском суде. Каналы выхода на эти «точки входа» являются, с одной стороны, секретом Полишинеля, а с другой стороны, редкая птица долетит до середины такого канала. В отличие от всеядных решал (до сих пор обирающих простофиль), это бизнес для своих, своего рода закрытый клуб, причем весьма элитарный. Он доступен путинскому «высшему классу» тогда, когда он разбирается сам с собой, и совершенно недоступен «разночинцам и черни», которые сегодня практически лишены доступа к правосудию. В результате мы получили именно то, что должны были получить (и, видимо, то, что заслужили) по итогам четвертьвекового правления Путина – настоящий реликтовый, сословно-феодальный суд, как бы шагнувший к нам в наш диджитал XXI век из страдающего Средневековья.
Telegram: Contact @v_pastukhov
January 01, 2025 04:49
Кирилл Мартынов - Написал об итогах года и новом общественном... | Facebook
Декан факультета экономики МГУ Александр Аузан двадцать лет назад описал природу общественного договора по-российски: государство позволяет гражданам обогащаться, а граждане в свою очередь не претендуют на принятие политических решений. Эта сделка, которая выглядела весьма привлекательной на фоне постсоветской нищеты, уже стоила нам очень дорого. За нее пришел счет в виде десятков тысяч убитых на войне. Она также оплачена изоляцией страны от мира и массовой вынужденной эмиграцией соотечественников. Более того, граждане, принявшие этот общественный договор, сталкиваются с моральной катастрофой, в ходе которой убийцы объявлены героями, а миротворцев ждут пытки и смерть в тюрьмах. Это новые граждане вовлекаются в общественный договор. Поэтому в 2024 году крупные торговые сети открывают новые точки продаж в отдаленных городах, где находится военное производство и люди за последние три года стали заметно богаче. Отказ от политических прав уже состоялся, но еще можно купить большой китайский телевизор, хорошо заработав на производстве снарядов и ракет, которые полетят по украинским городам. В конце 2024 года в российском СИЗО убит Андрей Котов, организатор туристических поездок для квир-персон. На примере его судьбы ясно, как работает государство сегодня. Оно произвольно объявляет некоторую группу людей враждебной и заявляет, что само их существование является преступлением. В считанные дни Котов превратился из предпринимателя, который платит налоги, в обвиняемого, которого бросают в тюрьму. Для открытого гомосексуала российская тюрьма представляет собой смертельную угрозу и здесь криминальные понятия становятся продолжением новой государственной политики. Враг народа подлежит уничтожению руками сокамерников и тюремщиков. Котова убивают, потому что «все представители ЛГБТ экстремисты». Человеческая жизнь в этой системе не стоит ничего. ... Так к концу третьего года войны складывается новый общественный договор. Граждане могут рассчитывать на частную жизнь, если готовы принимать любой произвол со стороны государства. Сохранение собственности возможно, если вы молчите о том, что происходит с вашим соседом. Вы можете делать в России хорошую карьеру, если научились не обращать внимание на то, как увольняют ваших вчерашних коллег-иноагентов. Общественный договор-2024 требует от гражданина полной покорности, отказа от права хоть в чем-то не соглашаться с государственными решениями, отказа от эмпатии, не говоря уже о коллективных действиях и солидарности. Договор требует отказаться от права на жизнь в лагерной надежде («умри ты сегодня, а я завтра») на то, что следующим Котовым станет кто-то другой, но не вы.