» доказали, что им близки только частные и местные интересы, пьянящий раздел добычи; эти интересы Советы и фабзавкомы на некоторое время удовлетворили. В полном соответствии с русской пословицей «Кто палку взял — тот и капрал» массы отдали власть самому наглому и безжалостному претенденту.... Что же до социалистической интеллигенции, которая, одержав крупную победу на выборах, могла начать действовать, чувствуя поддержку всей страны, — ее обрек на поражение отказ от применения силы при любых обстоятельствах. Троцкий позже издевался над интеллигентами-социалистами, утверждая, что они пришли в Таврический дворец со свечами — на случай, если большевики отключат свет, и с бутербродами — на случай, если их лишат продовольствия. Но оружия они с собой не взяли. Накануне открытия Учредительного собрания эсер Питирим Сорокин (впоследствии профессор социологии Гарвардского университета), допуская возможность разгона его силой, предсказывал: «Если первое заседание будет «с пулеметами», — обратимся об этом с воззванием к стране и отдадим себя под защиту всего народа». Но даже и на это у них не хватило духу. Когда, уже после разгона Учредительного собрания, к депутатам-социалистам обратились солдаты с предложением восстановить его в правах при помощи оружия, перепуганные интеллигенты умоляли их не делать этого: И.Г.Церетели заявил, что уж лучше Учредительному собранию тихо скончаться, чем начаться гражданской войне. Кто бы пошел за такими людьми? Они без конца рассуждали о революции и демократии, но ничем, кроме слов, защищать свои идеалы не стали бы. Эту противоречивость, эту инертность под видом подчинения силам истории, это нежелание бороться и побеждать объяснить не так просто. Возможно, отгадку следует искать в области психологии — в традиционных свойствах старой русской интеллигенции, так хорошо обрисованных Чеховым, в ее боязни успеха и вере в то, что бездеятельность — «высшая добродетель, а поражение окружено ореолом святости» Капитуляция 5 января стала началом заката социалистической интеллигенции. «Неумение защитить Учредительное собрание знаменовало собой глубочайший кризис русской демократии, — писал человек, пытавшийся организовать вооруженное сопротивление и потерпевший неудачу. — Это был поворотный пункт. После 5 января для прежней идеалистически настроенной российской интеллигенции не стало места в истории, в русской истории. Ей принадлежало прошлое» Большевики, в отличие от своих противников, извлекли из этих событий важный урок. Они поняли, что, пока они держат власть, им не следует опасаться организованного вооруженного сопротивления: их противники, пользовавшиеся поддержкой по меньшей мере трех четвертей населения страны, были разобщены, не имели руководства, а главное — не желали воевать. Опыт этот научил большевиков немедленно прибегать к силе всякий раз, когда они встречали сопротивление, и «решать» проблемы, физически уничтожая тех, кто их создавал. Оружие стало главным средством политического убеждения. Беспредельная жестокость, с какой они управляли Россией, в большой степени объясняется уверенностью в полной безнаказанности, которую они обрели 5 января."" ""Обстоятельства, окружавшие подписание Брестского мирного договора, представляют собой классическую модель того, что стало впоследствии на долгие годы советской внешней политикой. Характеризующие ее принципы могут быть сформулированы следующим образом: 1. Во все времена и повсеместно наивысший приоритет остается за сохранением политической власти — то есть суверенных полномочий и контроля государственного аппарата над некоторой частью национальной территории. Это минимальный предел. Нет цены, которую нельзя было бы за это заплатить, нет того, чем нельзя было бы ради этого поступиться: будь то человеческая жизнь, земля и природные богатства, честь нации. 2. После Октябрьской революции Россия превратилась в центр (и оазис) мирового социализма, ее безопасность и интересы ставятся выше интересов и безопасности любой другой страны, дела и партии, выше интересов «международного пролетариата». Советская Россия — воплощение мирового социалистического движения, центр, развивающий и внедряющий «дело социализма». 3. Для получения временных преимуществ не возбраняется заключить мир с «империалистическими» странами, но мир этот должен восприниматься как вооруженное перемирие, и его можно нарушить, если ситуация переменилась в вашу пользу. Пока в мире существует капитализм, как сказал Ленин в мае 1918 года, все международные соглашения — «не более, как клочок бумаги». Даже во время номинального перемирия следует любыми возможными способами продолжать военные действия против правительств тех стран, с которыми заключен мирный договор. 4. Поскольку политика — это война, и внешней, и внутренней политикой следует заниматься без эмоций, обращая пристальное внимание на «соотношение сил»: «Мы имеем перед собой большой опыт революции, и мы научились из этого опыта тому, что нужно вести тактику беспощадного натиска, когда объективные условия это позволяют... Но нам приходится прибегать к тактике выжидания, к медленному собиранию сил, когда объективные обстоятельства не дают возможности делать призыв ко всеобщему беспощадному отпору». И еще один фундаментальный принцип большевистской внешней политики обнаружился после заключения Брестского мирного договора: интересы коммунизма за рубежом следует отстаивать по методу «разделяй и властвуй», как сказал Ленин, при «самом тщательном, заботливом, осторожном, умелом использовании всякой, хотя бы малейшей, «трещины» между врагами, всякой противоположности интересов между буржуазией разных стран, между разными группами или видами буржуазии внутри отдельных стран»"".","Андрей Никулин - И еще выдержки из ""Русской революции"".... | Facebook",https://www.facebook.com/andrej.aleksandrovic.14/posts/pfbid09XUqyG8UhCy71sNQxSYnah8PRuoJBi1E4BrcLrHewcpYGQvA8Xc3QNx1fCJQpM2Ql,2023-08-02 12:17:24 -0400