мелькнула мысль: блин, не хотел бы я, когда мне исполнится 30, сидеть в уголке какого-то молодежного движения так же, как когда мне 20. Ну, из серии — что за неудачник», — вспоминает Доброхотов. Этим неудачником был Алексей Навальный, на тот момент не слишком известный зампред московского отделения «Яблока», который делил кабинет с молодой звездой Яшиным. Навальный боролся против точечной застройки в Москве вместе с Сергеем Митрохиным, но в итоге у него тоже случился конфликт с руководством, и его исключили из партии еще раньше, чем Яшина (официально — за пропаганду националистических идей, по мнению Навального — за критику Явлинского). Единственным членом бюро «Яблока», который голосовал против исключения Навального, был Яшин. Постпартийную карьеру бывшие коллеги строили по-разному. Яшин пытался заниматься профессиональной политикой: участвовал в выборах, организовал акции, создавал партии и движения. Навальный же стал публиковать антикоррупционные разоблачения в «Живом Журнале» и после неудачного запуска националистического движения «Народ» в политических объединениях особенно не участвовал. Когда 5 декабря 2011 года и Яшин, и Навальный оказались на сцене митинга против фальсификации выборов, с которого началась новая история российского политического протеста, журналисты описывали их так: «лидер оппозиции» Илья Яшин и «блогер» Алексей Навальный. Навальный перед выборами активно продвигал стратегию голосовать за любую партию, кроме «Единой России», — и считал, что голоса украли именно у тех людей, кто так и поступил. А сам митинг на Чистых прудах организовало движение «Солидарность», у истоков которого стоял Илья Яшин. Для «Солидарности» это было, в общем-то, рутинным мероприятием: раньше на такие акции приходили максимум 500 человек, а обычно — 20. «Выходили в основном люди пожилого возраста, такие демократы первой волны, — вспоминает Яшин. — И я часто ловил себя на мысли, что я среди них самый молодой. [И возникал] вопрос — есть ли будущее у этого всего?». В декабре 2011 года все было по-другому. Момент, когда он увидел заполненный молодежью Чистопрудный бульвар, Яшин считает одним из главных в жизни: именно тогда он понял, что занимается политикой не зря. Людей, которые вышли на улицу, тогда не волновало, кто организовал акцию. Они были пользователями социальных сетей: блогерская риторика и харизма Алексея Навального оказалась им куда ближе, чем более традиционные политические прокламации Яшина. «Они могут смеяться в своем зомбоящике, они могут называть нас “микроблогерами” и “сетевыми хомячками”. Я сетевой хомячок! И я перегрызу глотку этим скотам!» — кричал Навальный, а в ответ, как писали «Ведомости», «молодые люди с айпадами в руках» скандировали: «Навального в президенты!». Блогер Рустем Адагамов цитировал одного из молодых протестующих: «Идите нафиг с вашей “Солидарностью”». Яшин и Навальный после митинга против фальсификаций выборов на Чистопрудном бульваре, 5 декабря 2011 года. Фото: Василий Шапошников / Коммерсантъ «Язык 2011 года — это язык мемов, шуток. Для Навального он был естественен, — рассуждает Доброхотов. — Яшин, наоборот, все время был таким дяденькой, он был всегда серьезным. А 2011 год серьезность не терпел ни в каком образе». О том, что Яшин старался быть серьезным, профессиональным политиком, вспоминают и другие свидетели тех событий; таким же Яшин показан и в документальном сериале «Срок», снимавшемся зимой 2011 — весной 2012 годов. «Яшин на нескольких митингах обязательно задвигал: “Мы должны сменить политическую попсу на политический рок”. Он считал, что это крутой тезис, — вспоминает Илья Барабанов. — Я ему после пятого митинга говорю: “Илюх, придумай новый мем-то, из раза в раз одно и то же я цитировать не могу в заметке”». ЧИТАТЬ ЕЩЕ «Я строил декорации для режима». Илья Красильщик — о том, как он высказался от имени нации и превратил инстаграм в антивоенное СМИ «Яшин оказался психологически причислен скорее к предыдущему поколению, — говорит Сергей Пархоменко, один из организаторов протестов 2011–2012 годов. — Он правда давно этим занимался, рано начал. И он ассоциировался со многими попытками [изменить ситуацию в стране], которые были предприняты, какое-то время продолжались и кончились ничем. “Яблоко”, такая партия, сякая партия, Марши несогласных, “Стратегия 31”, какие-то блоки, конгрессы. Казалось, что нужно все это сообщество оставить немножечко в стороне, обойтись без них». Когда в фейсбуке провели голосование о том, кто должен выступать на митинге на проспекте Сахарова 24 декабря, на первом месте оказался Леонид Парфенов, на втором — Навальный, на третьем — Юрий Шевчук. Яшин занял 19 место. Блогерство в России рубежа десятилетий оказалось более эффективным, чем профессиональная политика. «Навальный стал первым человеком, который воспользовался цифровой эпохой и стал выкрикивать свои лозунги в этот [интернет-]рупор, вместо того чтобы делать это на улице с каспаровскими бабушками, — объясняет Доброхотов. — Он общался с огромной аудиторией не посредством акций, а посредством рассказов о том, как в России все устроено». Символом «нового протестного движения», которое вывело на улицы людей, прежде в политике никакого участия не принимавших, стала Ксения Собчак. В 2000-х она занималась глянцевой журналистикой и олицетворяла московский гламур, а 24 декабря вышла на сцену на проспекте Сахарова и заявила, что ей «есть, что терять». Во время выступления Собчак толпа начала свистеть. За ее спиной в тот момент стоял Яшин. Тогда они впервые познакомились — и вскоре у Яшина и Собчак начался, как называли его журналисты, «настоящий революционный роман»: «Она — принцесса, он — представитель политического андеграунда». Яшин и Собчак стали главными звездами лагеря «ОккупайАбай». В мае 2012 года волна протестов, продолжавшихся с декабря, сначала привела к эскалации насилия — когда митинг на Болотной площади, приуроченный к инаугурации Владимира Путина на третий срок, закончился столкновениями с ОМОНом, — а потом вылилась в круглосуточный политический лагерь под открытым небом у памятника казахскому поэту Абаю на Чистых прудах. Протестующие больше недели ночевали в спальниках, готовили еду на полевой кухне, слушали лекции и пытались придумать, каким может быть горизонтальный протест без лидеров. Фотографии Яшина и Собчак — оба в черных кожаных куртках с повязанными белыми лентами бок о бок стоят на возвышении над толпой протестующих — расходились по твиттеру с подписью «Любовь на баррикадах». Собчак привозила в лагерь морс и пирожки из собственного дорогого ресторана. Яшин выступал перед людьми, и «его слова передавала по цепочке собравшаяся вокруг толпа». В этом тандеме Яшина тоже далеко не все воспринимали как лидера. В сериале «Срок» есть такая сцена: за столом в баре сидят Ксения Собчак, Илья Яшин и главред радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Последний говорит: «Я считаю, что в общественном мнении существует три лидера: Навальный, Собчак, Удальцов. Тчк.». В середине мая «ОккупайАбай» разогнала полиция. А уже в июне полиция пришла с обыском домой к Ксении Собчак, где ночевал Илья Яшин, — так началось Болотное дело, первый большой политический процесс новой эпохи. Тогда все это: обыски, допросы, массовые задержания — было чем-то экстраординарным. Разговаривая с Ильей Яшиным в эфире «Дождя», журналист Филипп Дзядко признавался, что знает о том, что чувствуют люди во время обысков, только из книг советских диссидентов. Яшин и Собчак после допроса в Следственном комитете, 15 июня 2012 года. Накануне допроса Яшину сказали, что его могут арестовать, и из здания СК он уже не выйдет, — он мог уехать из страны, но решил остаться. Фото: Дмитрий Лебедев / Коммерсантъ Майские события и последовавшая за ними реакция властей опрокинули оппозиционную политику в состояние, похожее на то, какой она была до декабря 2011 года. Митинги протеста больше никогда не собирали сотни тысяч человек, а блогеры и прочие люди из интернета начали участвовать в конгрессах, подозрительно напоминающих те, что проходили в 2000-х. И профессиональные политики в этой ситуации снова очень пригодились. Осенью 2012 года в интернете прошли выборы в Координационный совет оппозиции — еще один орган, который должен был сплотить политические силы, противостоящие Кремлю, с разных политических флангов. Яшин занял на них пятое место (всего в КС вошли 45 человек). Больше голосов получили только Навальный, Гарри Каспаров, писатель Дмитрий Быков — и девушка политика, Ксения Собчак. «Моя амбиция в сознательном возрасте всегда была не в том, чтобы быть первым, создать какую-то организацию, где все будут признавать мое лидерство. А в том, чтобы быть участником какого-то интересного большого процесса вместе с историческими личностями, — говорит Яшин. — В некотором смысле мое конкурентное преимущество в политике — то, что мне интересно общаться с людьми, которые умнее, сильнее и опытнее меня, потому что я от них этот опыт и ум черпаю». Главным человеком, у которого Илья Яшин черпал опыт и ум, стал Борис Немцов. Могила твоего друга Ночью с 27 на 28 февраля 2015 года журналистка Ирина Воробьева приехала на Большой Москворецкий мост рядом с Кремлем. В тот момент там не было ни ограждений, ни цветов, ни толпы. На месте, где несколько часов назад убили Бориса