крейсер «Москва», отодвинули от Харькова, прогнали со Змеиного острова. . . Ложь о безнадежности сопротивления неоднократно опровергалась, а потому снова и снова нуждается в риторических поправках. Итак, теперь новый призыв. За дешевым дежурным тезисом о «неприемлемости российской агрессии в Украине» следует то, что авторы хотят сказать на самом деле: оказывается, это «война», которая не должна продолжаться, это «война», которую «стороны» ведут друг против друга, «обеим сторонам» предлагается «заморозить конфликт». Нужно-де «воздействовать на правительства России и Украины, дабы приостановить боевые действия». Говоря простым языком, оба участника этой войны якобы в равной мере виноваты в «эскалации», в грядущем голоде в Африке и в миллионах смертей, которых следует опасаться в дальнейшем. Всякий раз, когда обращение предупреждает о «катастрофических последствиях», они перестают быть последствиями российской агрессии, и становятся результатом «войны» двух противников, которые должны «найти обратный путь» (!) к переговорам. Боевой дух защитников Руководство украинской армии предсказывало это очень четко: после своего первого поражения под Киевом российская армия переведет войска на Донбасс, чтобы под аккомпанемент ракетно-бомбовых ударов по гражданским объектам к лету добиться успеха. Украинская контратака будет возможна в конце лета и осенью, потому что, надеюсь, тогда у укруинцев будет достаточно оружия. Нет никаких сомнений в том, что большая часть территорий, ныне оккупированных российской террористической машиной, могут быть возвращены. Когда минимум необходимого оружия сочетается с непоколебимым боевым духом защитников, победа неизбежна. Что же, с точки зрения путинского режима, можно сделать, чтобы этого не произошло? Чтобы предотвратить катастрофу, подобную той, что случилась в Афганистане? Прежде чем Украина сможет нанести ответный удар, нужно закрепить достигнутое «прекращением огня». А на это пусть работает дискурсивная поддержка в Европе. Идеологические маргиналы, АдГ, левые — не проблема. Труднее с леволиберальным и просвещенным правоцентристским сегментом общества. Но начинать надо с него, оно обеспечит общественное давление. И вот они нашлись, немецкие писатели, философы, политологи, правоведы, социологи, публицисты, которые используют именно этот лозунг: «Немедленное перемирие!» Значение имеет это «немедленное»: пока не стало слишком поздно, пока агрессор еще в силах. Если предостеречь от нереалистичных предположений о «полной победе Украины над Россией» в обращении, то элементарные координаты этой войны — вторжение и сопротивление — претерпевают удивительную метаморфозу. Слово «сопротивление» ни разу не упоминается в манифесте немецких интеллектуалов. Сопротивляющийся народ стал одной из двух противоборствующих сторон, и вот уже урезонивать надо обе стороны. Самое ужасное в новом поучительном заявлении заключается именно в том, что у сопротивления нет голоса. Авторы обращения и не думают осмысливать сопротивление Украины в рамках традиций национально-освободительных войн. Мне как немцу стыдно, что клуб влиятельных интеллектуалов игнорирует сопротивление нации, предназначенной другой нацией к уничтожению. Кристоф Менке, соавтор обращения, отрицает, что Россия заинтересована в уничтожении Украины. Менке, вероятно, не смотрит российское государственное телевидение, но он должен знать о проповеди геноцида украинцев у Тимофея Сергейцева: немецкий перевод доступен. Менке должен быть знаком с упражнениями Путина по истории, которые прямо отрицают право украинской нации на существование. А действия оккупантов? Нужно быть слепым, чтобы не видеть здесь волю к уничтожению. Кто на стороне Путина? Вот три предположения, почему национальное сопротивление не упомянуто в воззвании. Во-первых, назвать его по имени значило бы, что надо учитывать такой психологический фактор, как моральное состояние. Пришлось бы написать о разнице между боевым духом сопротивления украинцев и варварским моральным духом российских бомбардировщиков. Пришлось бы вспомнить о том, что, как всегда в освободительных войнах, решающим фактором является превосходство сопротивления в моральном духе. Пришлось бы написать о том, что, израсходовав пушечное мясо доставленное с Дальнего Востока, азиатской части РФ и Кавказа, путинский режим столкнется с еще большим падением боевого духа. О войне надо писать с точки зрения боевого опыта, снизу, с точки зрения бойцов, с точки зрения экономии ресурсов. В историко-философских комментариях к роману «Война и мир» Лев Толстой противопоставил точку зрения участника точке зрения наблюдателя со стороны. Я не хочу утверждать, что мы можем освободиться от нашей позиции объективного наблюдателя – из одного только сочувствия к тем, кто стал жертвой нападения. Мы находимся снаружи, и мы должны понимать обязательства, которые налагает на нас эта позиция наблюдателя: стоит тебе объявить себя арбитром в конфликте сторон, между которыми якобы распределена вина за катастрофу войны, и ты становишься сторонником более сильного. Подозреваю, что вторая причина в том, что приверженность национальному сопротивлению нарушает элементарное табу дискурса местной политической элиты – незыблемость статуса России как империи. Критически настроенные русские интеллектуалы пришли к согласию в том, что прекращение имперского статуса России – это единственный шанс не только для мира в Европе, но и для дальнейшего существования русской нации. Эта мысль – все еще слишком горячая картофелина для немецкого общества. Отсюда и пресловутое замалчивание призыва об имперских целях Путина «вернуть и укрепить» бывшие территории империи. Отсюда и умалчивание о том, что переговоры – часть путинской повестки, а вовсе не инструмент сдерживания агрессии. Отрицание возможности «полной победы Украины над Россией» приобретает в этом свете новый оттенок. Это – предупреждение, говорящее о смене их позиции: для них под угрозой находится, оказывается, Россия, а вовсе не Украина. Что, в-третьих, стоит за недальновидным утверждением, будто переговоры и поставки оружия это не взаимодополняющие (на переговоры способна только вооруженная Украина!), а взаимоисключающие обстоятельства? Радужная пустота между наивностью и цинизмом. Самое главное — облагородить путинский режим до актора, который соответствовал бы минимальным требованиям дипломатического доверия. Другая предпосылка для таких утверждений – непонимание того, что прекращение огня приведет не к меньшему, а к большему числу жертв. Еще сотни тысяч умрут, будут замучены, депортированы, «отфильтрованы», изнасилованы, если российский режим сохранит власть над оккупированными территориями. Гарантия дальнейших российских успехов В басне Крылова о волке и ягненке на водопое мы видим демонстрацию реальной схемы эскалации, включающей эскалацию плюс переговоры. Ягненок, который утоляет жажду ниже по течению реки, чтобы не мутить воду волку, пытается все-таки вести переговоры. Но волк все-таки съедает ягненка за то, что весь род его, включая пастуха и собаку, преследует бедного хищника. Вряд ли более сжато опишешь жестокость и убожество путинской аргументации. Более слабых нужно не просто ставить на место, их нужно уничтожать. А если уж они уступили – тем более. Русский медведь будет чуть медлительнее волка из басни: дойдет ли он за год до Харькова? За два до Одессы? За три до Киева? Контроль над уже завоеванными территориями, который был бы закреплен перемирием, гарантировал бы материально-техническую и кадровую основа для последующих завоеваний.",Facebook,https://www.facebook.com/artvrubel/posts/pfbid036o82n83v69UFDJvnV5VB1mrhpba95Y21jVuN8t3bv1LavDmHmz6XtR942YiRpjoCl,2022-07-06 04:28:14 -0400