Парад провели. Танк немецкий перед
храмом сожгли. Шамана закрыли. Тьфу-тьфу! Должно всё наладиться!
по кремлевским телеграм-каналам видно, что
даже в среде людей давно и осмысленно работающих на Кремль в сфере политконсалтинга и технологий, т.е. в среде людей привыкших формулировать то, что 'прямо не сказано', царит беспокойство. Путин не дал ясного ответа на вопрос: зачем 'обнуление'. И в результате возникает ответ 'обнуление проводится из-за страха'. Как это чувствуют ветераны опричного движения, у 'глубинного народа' на почве отсутствия бодрости царя, возникает массовый опасный модус восприятия происходящего: 'царь боится'
А вот на оправдание заключенного
в Москве 23 августа 1939 г. Пакта о ненападении между СССР и Германией, г-н Путин не пожалел нескольких страниц своей статьи. И это, отчасти, справедливо, так как именно этот Пакт открыл дорогу Второй Мировой войне. Гитлер ждал вестей из Москвы от Риббентропа, как авгуры - знаменья с неба. Г-н Путин объявляет: «Советский Союз подписал Договор о ненападении с Германией фактически ... последним из стран Европы, причем на фоне реальной опасности столкнуться с войной на два фронта – с Германией на западе и с Японией на востоке, где уже шли интенсивные бои на реке Халхин-Гол». Реальность, однако, была совершенно иной. К сожалению многие советские документы того времени не рассекречены и их секретность продлена до 2040 г. как раз по приказу автора этой статьи. Поэтому мы, в отличие от г-на Путина, не обладаем полнотой информации. Мы даже не знаем наверняка – было ли 19 августа 1939 г. заседание Политбюро, посвященное заключению Пакта, и если было, то в какой форме – секретного собрания или селекторного совещания. Но даже из того, что знают все историки можно с уверенностью сказать – ни одна европейская страна кроме союзников Германии и СССР не делила тогда с Гитлером в договорах другие страны Европы. Англия и Франция действительно предлагали уговорить Польшу согласиться на передачу вольного города Данцига Германии и на пропуск Красной Армии к польско-германской границе, но не более того (Германия на подачку Данцига не согласилась, да и Польша тоже). О Японии тогда Сталин вообще не вспоминал – советско-германский пакт, а потом и договор «О дружбе и границе» оттолкнули японцев от антикоминтерновского пакта и переориентировали на противостояние с США. В Германии японцы разуверились. Сталин мечтал заполучить земли от Баренцева моря до Черного и при этом столкнуть Германию с гарантами независимости и целостности Польши и Румынии – Великобританией и Францией. В Кремле Сталин 7 сентября 1939 г. на встрече с главой Коминтерна Георгием Димитровым в присутствии Молотова и Жданова, объяснял: «Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т.д.) за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии было расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расшатывает, подрывает капиталистическую систему… Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались». (Российский государственный архив социально-политической истории. Фонд 146. Опись 2. Дело 5. Листы 54-56). Вот цель Сталина, а отнюдь не оттягивание нападения Германии на СССР. И вторая цель, конечно же – земли соседей. Г-ну Путину должно быть известно, что 3 августа министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп встретился в Берлине с Г.Астаховым, замещавшим отозванного в отпуск советского полпреда Алексея Мерекалова, а Молотов в Москве имел беседу с германским послом в Москве графом фон дер Шуленбургом. В ходе этих предварительных бесед обе стороны выяснили, что 'от Балтики до Чёрного моря взаимные интересы друг друга не сталкиваются'. И всё же немцы торговались буквально за каждый квадратный километр. Сначала они и слышать не хотели о передаче СССР Балтийских государств, объявляя их «германским жизненным пространством» и требуя сохранения их формальной независимости под германским протекторатом. Но Молотов был настойчив, а союз с СССР Гитлеру необходим. Риббентроп предлагает разделение сфер влияния по Даугаве – Литва, Семигалия и Курляндия отходят Германии, Эстония, Лифляндия и Латгалия – Советам. Но сторговаться удалось выгодней – Эстония и Латвия полностью передавались СССР. Столь же жесткие переговоры шли по Польше, Бессарабии, Финляндии. 10 августа Риббентроп сообщил Г.Астахову о скором начале войны с Польшей и возможной цене советского нейтралитета в ней. «Отказ (Германии в пользу СССР – А.З.) от Прибалтики, Бессарабии, Восточной Польши..., - докладывал полпред в Москву, - это в данный момент минимум, на который немцы пошли бы без долгих разговоров, лишь бы получить от нас обещание невмешательства в конфликт с Польшей». 11 августа Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «вступить в официальное обсуждение поднятых немцами вопросов». 14 августа Риббентроп направил Молотову через Шуленбурга телеграмму № 175, в которой утверждалось: «1. Идеологические расхождения между национал-социалистической Германией и СССР не препятствуют деловым отношениям и установлению нового и дружественного сотрудничества. Период противостояния во внешней политике может закончиться раз и навсегда; 2. Интересы Германии и СССР нигде не сталкиваются; 3. Капиталистические демократии Запада являются непримиримыми врагами, как национал-социалистической Германии, так и СССР; 4. Руководителям обоих государств следует не пускать события на самотёк, а решительно действовать в подходящее время». Решающим днём для мира оказалось 19 августа. В этот день произошли три важных события. Аккредитованные в Польше дипломаты Великобритании и Франции получили отрицательные ответы польского министра иностранных дел Юзефа Бека по поводу возможности присутствия любых иностранных войск на суверенной польской территории в мирное время. Бек в частности заявил: «Маршал Ворошилов пытается сейчас мирным путём добиться того, чего он хотел добиться силой оружия в 1920 году». В Берлине было подписано советско-германское торгово-кредитное соглашение, а поздним вечером 19 августа Шуленбург передал в Берлин, вручённый ему Молотовым проект пакта о ненападении, подчеркнув, что настоящий договор вступит в силу только в случае «подписания специального протокола по внешнеполитическим вопросам», являющегося по требованию советской стороны, «составной частью пакта». Этот «специальный протокол» и стал секретным приложением о разделе Европы между Гитлером и Сталиным. Инициатива территориальных переделов всё время исходила от СССР. Гитлеру был нужен нейтралитет СССР при нападении Германии на Польшу, Сталину – немалая плата странами и народами за этот нейтралитет. 22 августа 1939 г. Гитлер провёл совещание с участием генералитета Вермахта, на котором поставил со