Хабаровск разрушил основу кадровой политики
Кремля - чистый человек не может попасть на высокую должность. Это практично - стал много о себе думать, достается папочка и 'обнаглевший' отправляется в колонию отсиживать вполне заслуженное в молодые годы или в налоговой инспекции - самое еспч и всех еспчей не найдет к чему придраться. И вдруг в Хабаровске люди говорят - мы его выбрали и не твое дело вмешиваться, кем бы он не был. Уважай наш выбор
А что если люди в
Хабаровске самым естественным образом дозрели до понимания, что бандит частный гораздо лучше, чем бандит государственный? Ведь так они поймут, что двадцать корыстных СМИ лучше, чем одно бескорыстное? Что конкуренция опасней для каждого, но выгодней для всех? Что хулигана с заточкой шанс обуздать есть, а с ядерной бомбой нет? А вы говорили, в Петропавловске-Камчатском полночь.
большая группа депутатов быстро проталкивает
поправку в федеральный закон об информации. 'В части 1 статьи 15.3 Федерального закона от 27 июля 2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (Собрание законодательства Российской Федерации, 2006, № 31, ст. 3448; 2013, № 52, ст. 6963; 2017, №48, ст. 7051) слова «информации, содержащей призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности» заменить словами «информации, СОДЕРЖАЩЕЙ ОБОСНОВАНИЕ И (ИЛИ) ОПРАВДАНИЕ осуществления экстремистской деятельности, включая террористическую деятельность, призывы к осуществлению экстремистской деятельности, массовым беспорядкам». Как справедливо говорит Светлана Прокопьева в интервью Жанне Немцовой - под такую формулировку подпадают вообще любые сочувственные публикации о митингах, да и вообще о любой несанкционированной властями общественной активности.
«Русский народ может находиться в
двух состояниях: первое — состояние безмолвного терпения, это как Пушкин писал, народ безмолвствует в «Борисе Годунове», либо в состоянии какого-то кровавого чудовищного бунта, когда тот же Пушкин писал про Пугачёва, не дай бог увидеть русский бунт бессмысленный и беспощадный».
каждая новая мерзость российской власти
добавляет внутренней правоты тому, кто вышел вон. Но прилюдное регулярное расчесывание этой «правоты» оставляет печальное впечатление и заставляет думать о неврозе. Жизнь - не рулетка, где есть один выигравший цвет на всех. Тут нет и не может быть одной правоты, и квадрат вечного выбора расчерчен на четыре равные части: уехал и правильно сделал, уехал и ошибся, остался и ошибся, остался и правильно сделал. История переполнена этими четырьмя вариантами, но всякий раз это личный и не очевидный заранее выбор. На чашечках весов - десятки гирь и гирек, о многих из которых сам человек может даже не подозревать… «Нас мучают не вещи, а наше представление о них», писал Монтень (любимейшая цитата), - и эти представления столь различны и многообразны, что привычка регулярно соваться в чужой мозг со своим понятийным аппаратом выдает в человеке старшину, забывшего уйти в запас. Не надо объявлять построение свободным людям. Судьба каждого – его персональный кейс, осложненный ответственностью за судьбы его близких – остающихся, уехавших… И дай бог каждому разобраться с собой, не ошибиться в собственном выборе. А с раздачей жизненных советов оптом, я думаю, стоит завязать.
каждая новая мерзость российской власти
добавляет внутренней правоты тому, кто вышел вон. Но прилюдное регулярное расчесывание этой «правоты» оставляет печальное впечатление и заставляет думать о неврозе. Жизнь - не рулетка, где есть один выигравший цвет на всех. Тут нет и не может быть одной правоты, и квадрат вечного выбора расчерчен на четыре равные части: уехал и правильно сделал, уехал и ошибся, остался и ошибся, остался и правильно сделал. История переполнена этими четырьмя вариантами, но всякий раз это личный и не очевидный заранее выбор. На чашечках весов - десятки гирь и гирек, о многих из которых сам человек может даже не подозревать… «Нас мучают не вещи, а наше представление о них», писал Монтень (любимейшая цитата), - и эти представления столь различны и многообразны, что привычка регулярно соваться в чужой мозг со своим понятийным аппаратом выдает в человеке старшину, забывшего уйти в запас. Не надо объявлять построение свободным людям. Судьба каждого – его персональный кейс, осложненный ответственностью за судьбы его близких – остающихся, уехавших… И дай бог каждому разобраться с собой, не ошибиться в собственном выборе. А с раздачей жизненных советов оптом, я думаю, стоит завязать.