Facebook,"Мерцаньем звезд далеких безразлично Был поворот дороги озарен. Дорога шла вокруг горы Масличной, Внизу под нею протекал Кедрон. Лужайка обрывалась с половины. За нею начинался Млечный путь. Седые серебристые маслины Пытались вдаль по воздуху шагнуть. В конце был чей-то сад, надел земельный. Учеников оставив за стеной, Он им сказал: «Душа скорбит смертельно, Побудьте здесь и бодрствуйте со мной». Он отказался без противоборства, Как от вещей, полученных взаймы, От всемогущества и чудотворства, И был теперь, как смертные, как мы. Ночная даль теперь казалась краем Уничтоженья и небытия. Простор вселенной был необитаем, И только сад был местом для житья. И, глядя в эти черные провалы, Пустые, без начала и конца, Чтоб эта чаша смерти миновала, В поту кровавом Он молил Отца. Смягчив молитвой смертную истому, Он вышел за ограду. На земле Ученики, осиленные дремой, Валялись в придорожном ковыле. Он разбудил их: «Вас Господь сподобил Жить в дни мои, вы ж разлеглись, как пласт. Час Сына Человеческого пробил. Он в руки грешников себя предаст». И лишь сказал, неведомо откуда Толпа рабов и скопище бродяг, Огни, мечи и впереди — Иуда С предательским лобзаньем на устах. Петр дал мечом отпор головорезам И ухо одному из них отсек. Но слышит: «Спор нельзя решать железом, Вложи свой меч на место, человек. Неужто тьмы крылатых легионов Отец не снарядил бы мне сюда? И, волоска тогда на мне не тронув, Враги рассеялись бы без следа. Но книга жизни подошла к странице, Которая дороже всех святынь. Сейчас должно написанное сбыться, Пускай же сбудется оно. Аминь. Ты видишь, ход веков подобен притче И может загореться на ходу. Во имя страшного ее величья Я в добровольных муках в гроб сойду. Я в гроб сойду и в третий день восстану, И, как сплавляют по реке плоты, Ко мне на суд, как баржи каравана, Столетья поплывут из темноты». 4646 5 comments 1 share Like Comment Share",Facebook,https://www.facebook.com/filipp.dzyadko/posts/10224651449825318,2022-04-24 08:45:00 -0400
Ежедневный Журнал: Пасха и молчание,"Пилат слабо противился казни невинного человека. Никодим и Иосиф Аримафейский — влиятельные люди и друзья Иисуса — не пошли в синедрион, чтобы его спасти. Женщины стояли поодаль и активно не протестовали. В истории множество примеров невинных жертв, и мы ничего не можем с этим поделать. Только молиться. Только стараться услышать, что говорит нам Бог. И здесь мы входим в пространство, где раздаются вопросы о коллективной вине, коллективной ответственности и народном покаянии. Да, лично я ни в чем не виноват. Само понятие коллективной вины, по-моему, бредово. Но коллективную ответственность никто не отменял. О ней много пишет Ханна Арендт. Согласно Арендт, избежать ее можно, если отправиться в эмиграцию, стать беженцем. Я этого не делаю. Значит—виноват. Как виноват был в советские годы за то, что кругом стояли обезглавленные храмы. Но гораздо серьезней, на мой взгляд, вопрос о народном покаянии, ибо именно с ним связана проблема пересмотра национального нарратива. Об этом внятно пишет философ Григорий Гутнер в изданной посмертно книге «Избранные статьи». В попытке свести покаяние к чисто индивидуальному акту есть доля лукавства, утверждает Гутнер. Ведь индивидуальный акт может иметь публичное значение. Впервые, напоминает философ, покаянная тема прозвучала у эмигрантов первой волны. Есть небольшая, но важная статья Георгия Федотова с выразительным названием «О национальном покаянии». Главная мысль статьи: большевистский переворот есть результат отвращения большинства народа от подлинного христианства, воспринятого Русью в киевской купели. Идеал христианства был принесен в жертву славе и мощи. Стилизованный по православному Ксеркс стал идеалом православного царя и всего русского мнимо-христианского национализма. Федотов, замечает Гутнер, пытается пересмотреть традицию, выявить в ней исток грядущего зла. Однако, по мнению автора, Федотов заблуждался в характере имперско-мессианского нарратива, поскольку тот не был национальным и разделялся лишь небольшой группой, принадлежащей к образованному слою. Национальный нарратив, по мысли Гутнера, сложился в советские годы. Революция и все войны, в которых участвовал СССР, вписались в этот ряд событий. В него же входит и пантеон народных героев, включая Ленина и Сталина. Именно этот нарратив сформировал нашу идентичность и отчасти продолжает формировать ее до сих пор. Но придерживаться его сегодня — позиция нравственно-ущербная. Национальное покаяние, согласно Гутнеру, это смена нарратива, замена его принципиально иным. Но сейчас даже возможности этого нарратива трудно представить. Говоря об этом, Гутнер вспоминает известную фразу Хайдеггера, сказанную, правда, по несколько иному поводу: «Спасти нас может только Бог». И еще несколько слов о немоте. Я обретаю речь, когда обращаюсь к судьбам конкретных людей. Это не язык геополитики и идеологии. Это язык человеческой солидарности. Для меня этот язык связан с поэзией, поэтому ниже я приведу некоторые тексты, записанные на нем: простенькая программа «православный» и в нее запускают вирус и все дела ничего христианского то есть: один аватар + представляю ужас человека перед зачисткой города ничем не могу ему помочь: сердце в беде + у него под окном большая лужа и в нее прилетел осколок к счастью, никого не задел + что значит человек без этого и того того и другого? что значит человек голый на бильярдном столе и беззащитный от удара? + он читал лекцию о Канте в бомбоубежище во время налета, больше ничего не скажу, вспомнил искорки его глаз и слегка дрожащий голос + И т.д. Я очень рад, Солнце светит на парад, Солнце светит будь здоров, Я иду, я будь готов.",Ежедневный Журнал: Пасха и молчание,https://www.ej2020.ru/?a=note&id=37121&fbclid=IwAR0GRRJ0IzM6KhkOg8IJ75khgd0DASjbzqxDinNxJFCFUyN-L8HMuZoxUuE,2022-04-24 08:52:31 -0400