ыло в прямом доступе, дергай себе за верёвочки. Да и сейчас вся эта схема вполне себе сохраняется, — даже отдельные островки сопротивления вынуждены играть по правилам РФ. Информация, подаваемая через медиа, давно контролировалась (или пыталась контролироваться): законодательно ли (процессы согласования интервью был мой ""любимый"" жанр, а ведь есть еще чуть более скучные — штрафы СМИ), либо через прямые методички, либо негласно на встречах и форумах, либо через госзаказ. Принцип в целом был такой: вымазать в говне надо всех, чтоб никто никому не верил. В ход идут сливы, подставы, публичные склоки, новости в духе ""депутаты решили, что прокладки не скрепны"". И ещё каждое русскоязычное любым способом должно было демонстрировать подчинение РФ. Если нет, издание из информационного поля удаляется. Сегодня остатки этой системы можно увидеть на плашках СМИ и блогеров ""ЭТОТ МАТЕРИАЛ"". Я оборачиваюсь назад и мне страшно, что я понаделала, не понимая, на чьём поле и за кого я играю. Пока я воображала, что делаю социальные проекты для коммьюнити, я, например, запросто опускала вопросы политического толка или, например, могла с лёгкостью руководствоваться ""теорией малых дел"", не соображая, в чем суть вообще этой теории. И что смысл её не в том, чтобы заниматься эскапизмом, или искать гуманистическое доброе и вечное в репортаже, где героя навсегда закрыли в камере. Что фишка медиа вообще не в том, чтобы убеждать людей жить по Франклу, а в том, чтобы честно сказать, что вокруг концлагерь. Я вспоминаю нечестные публикации, целиком написанные мною интервью за героев, которые два слова связать не могли, придумывание для российских компаний, как им лучше рассказать о себе, в тот момент, когда ущерб от их деятельности для меня был сопоставим с планетарной катастрофой. Сейчас я осознаю, что косвенно или прямо помогала становлению Российской Федерации как медиаресурсу войны, разлучившему меня с собственной семьёй. И поделом мне — надо было больше общаться с мамой, а не таскаться по форумам инноваций в городах-героях. И даже такой очевидный сегодня опыт работы на президентской кампании, когда передо мной открылись преступления внутри России, я продолжала цинично именовать их ""кейсами"", с которыми можно как-то ""поработать"". Я стыжусь этого опыта и прошу за него прощения. И благодарю всех людей с добрым сердцем, кто также искренне хотел помочь, исправить, изменить и сделать настоящее, хорошее. Я считаю руководство Российской Федерации преступниками, совершившими преступления против человечества, против свободного разума и против планеты. Я ужасно раскаиваюсь за свою тупость и недальновидность. Я считаю, что я в ответе за сегодняшние события. В ответе ещё и потому, что я наследник насилия — и неважно, жертвой я себя воображаю или преступником, — эта логика легитимизирует насилие. Преемник, потому что выходец из СССР. Потому что училась в советских школах, жила с советскими людьми, верила в советское плохое и хорошее. Легитимизировала советское. А режим советского союза так и не был с 1991 года осуждён. И за эти годы он тихой сапой причудливо трансформировался в ""рашизм"". В моей голове много месяцев подряд звучит слово ""люстрация"". Я ловлю себя на одержимости этой идеей, но продолжаю считать, что первой нужно люстрировать меня. И мне страшно, что со мной дальше будет. И мне страшно просить прощения за это. И мне хочется просить прощения. У всех. Тех, кто поймёт, и кто не очень. Я врала вам, дорогие. Я не была честной с вами, хотя обещала своей работой и своей должностью, что таковой буду. Я не глубоко погружалась в темы и предметы, часто судила о них поверхностно. Я поддерживала наклеивание пластырей на онкологические опухоли. Я брала интервью у министров и глав регионов Российской Федерации, которым приписывала слова и даже целые абзацы, потому что пацаны еле понимали, что я от них хочу: многие из них в моей системе координат были натурально двоечниками, с которыми мне было бы западло сидеть за одной партой какие-то лет 30 назад. Я свидетельствовала в России распад, разруху, торжество некомпетентности, жадность, воровство, гибель целых участков планеты (даже по сравнению с моим детством огромная часть городов и целых областей стала выглядеть только хуже и гаже) — и продолжала верить, обманываться и струячить спецпроекты, ""зарабатывая на жизнь независимому медиа"". То есть врать людям, врать коллегам и продолжать поддерживать систему вранья, поддакивая руководству и пожимая руки интересантам, — подспудно готовя поле для сегодняшней войны. Я не знаю, как искупить свою вину. Я знаю, что ответственность за все эти поступки лежит на мне. Я хочу попросить прощения у своих коллег, сотрудников, учеников и стажеров. Я хочу попросить прощения перед аудиторией, которая мне и моим командам доверяла: ""Большого города"", ""Дождя"", ""Сноба"", радиостанций ""Говорит Москва"" и ""Москва ФМ"", президентской кампании. Я хочу попросить прощения и за годы тишины, когда я осознала, охуела, вышла из проекта ""Сноб"" и замолчала. Долгое время я оправдывала свое молчание депрессией на фоне моральной травмы. И только сейчас я поняла, что не было бы никакой моральной травмы и, может быть, депрессии, если бы я не молчала. Тогда бы и следующий ""социальный"" проект был бы нормальным, социальным, а не очередной порцией завиральных идей на тему идентичности. Сегодня я работаю в Израиле с пожилыми людьми. Это всё, что я пока могу делать по-настоящему честно, понимая свои поступки и их последствия, осознавая, что я говорю, с кем и зачем. Я работаю на русском языке и на иврите — заново учусь говорить, безжалостно редактирую себя. Я работаю руками и ногами — убираю, переделываю и заново узнаю мир и свое место в нем. Мне чрезвычайно страшно и больно было писать этот текст ещё и потому, что он адресован моим коллегам сегодня. Я бесконечно уважаю и преклоняюсь перед вашей смелостью и мужеством. Я благодарю вас за то, что вы продолжаете говорить. И делаете это искренне, честно. Я продолжаю читать и смотреть. И я говорю с вами ежечасно в своей голове и часто на тему этого моего признания. Я вижу очень высокой цену ошибки и самообмана. Я вижу рубеж в виде начала полномасштабной войны, после которого скрывать, что всех наебали, и я наебала людей, стало невозможным. Что не надо было брать интервью у Мединского, ездить на форумы и рауты, свадьбы и юбилеи. Что всё это подыгрывало становлению медиа-монополиста войны Российской Федерации, цель которого ""русский мир"" в пределах границ бывшего СССР. Я убиваюсь по каждому такому ""кейсу"" и все пытаюсь понять, а что же было нормального в моей работе? Тем более в последние восемь лет? О чем вообще я должна была говорить все это время, что на самом деле было правдой, принадлежало человеку и человечеству, а что было частью лживой игры государства. Где эта граница? Но все, к чему я прихожу, — что за эти годы государство всё больше захватывало пространства и людей внутрь себя, простым разведением. Там двоевластие: мэры и сити-менеджеры, — сям двоефондие: солдатских матерей и солдатских матерей, матерей Беслана и матерей Беслана. Здесь финансовыми вливаниями, а затем и законодательными влияниями на частные инициативы. Сложно найти сферы жизни в России, где бы не оттопталась Российская Федерация и в чем она не участвует. При этом граница между частным и государственным выглядит как забор тюрьмы, на стенах которой в конвульсиях висят самые беззаветно преданные своему делу безупречные ангелы, первое слово которых ""зато"". Внутри молчат те, кто не нашёл причины для компромисса. Сегодня я это вижу так. И я очень бы хотела про это поговорить. И попросить у вас прощения",Facebook,https://www.facebook.com/Xenia.Chudinova/posts/pfbid025PaEdXwCt7KueRAtnVc7Y92B4eDDJL6GAf8NJAT4C7kGixvMEPm3NpMGSBFbTedEl,2023-03-11 09:38:42 -0500