Facebook,"Писал уже о перспективности мини-ГЭС – особенно для хуторов, удалённых от линий электропередач. «Весёлый молочник», американский протестантский пастор Юстус Уокер, живущий на ферме в Горном Алтае, показывает, как у него устроена автономная энергосистема. У него есть солнечные панели, а также та самая мини-ГЭС буквально на ручье, питаемом родником. Интересно в этой истории вот ещё что. Изначально он поставил готовую китайскую мини-ГЭС. Но её турбина давала лишь 150 Вт в час, после модернизации собственными силами – 200 Вт. И тогда Уокер заказал мини-ГЭС у русских «Левшей» из Горно-Алтайска. Буквально на коленке и в гараже самодеятельные инженеры сделали ему турбину с мощностью 600-650 Вт в час (или 14-14,5 КВт в сутки). Т.е. в 3-4 раза эффективнее, чем китайская мини-ГЭС на тех же физических вводных (перепад высот, мощность потока воды и т.д.). (Да, ещё и китайская энергоподстанция у него быстро сгорела, и новую надёжную сделали тоже русские «Левши») Очередной хороший пример, что русский пытливый ум «Левшей» и их продукция может быть очень эффективным. В разы эффективней тех же китайцев. Вероятно, даже близко к уровню немцев-австрийцев. Но, увы, как доходит до промышленной серийности, то «Левшей» уже недостаточно. На этом этапе вся русская эффективность обрубается. Единичное изделие может быть отличным – серийное производство уже нет. Это уже печально знаменитая проблема русской системы управления – что государственного, что предпринимательского.",Facebook,https://www.facebook.com/ppryanikov/posts/5463809956997352,2022-06-11 08:12:23 -0400
Facebook,"Я же обещала рассказать про ""Р"" в Сатириконе. И вот сегодня, слава богу, подключили интернет, и кстати, весь день дождь. Так что можно отвлечься на духовку. Когда Гоголь писал ""предуведомление для господ актеров"", он конечно, не предвидел, на какую страшную изнанку вывернет его Ревизора режиссер Бутусов со сценаристом Дурненковым, художником Обрезковым и совершенно ""неправильными"", опрокидывающими традиционный кастинг артистами. Это как в восточной притче - великий знаток лошадей не мог отличить жеребца от кобылы, потому что не отвлекался на мелочи, прозревая суть. Все они тут: Тимофей Трибунцев (Городничий), Константин Райкин (Хлестаков), Ярослав Медведев (Бобчинский), Марьяна Спивак (Марья Антоновна) и остальные - играют, скорее, Шекспира, чем Гоголя. Играют, конечно, трагедию - и Трибунцев в какой-то момент превращается в Ричарда: горбатого, на тонких хромых ногах, воплощенное зло. Уютный фарс, к какому привык русский зритель за двести без малого лет сценической судьбы Ревизора, сатира о российском мздоимстве и дикости русской глубинки, первый плутовской сюжет в отечественной литературе - перелицован и переосмыслен, потому что какой смысл иначе вообще обращаться к классике? На то и классика, чтоб показать суть, не отвлекаясь на внешние (первичные) признаки. Марья Антоновна, обезумевшая от провинциального и семейного идиотизма (маленькая Вера?), режет вены и остервенело едва не насилует московского гостя, рвет с него одежду, лишь бы вырваться из домашнего ада. Петр Иванович Бобчинский, самый ничтожный, самый запуганный, твердит как попугай мантру о своих деточках и беременной жене - и эта дурацкая речь, многажды повторенная, лишаясь смысла, обретает плоть великого страха, ужаса, из которого соткан этот человечек и его жизнь. Монологи Городничего заполняют пространство какими-то темными смыслами, и сам он темный, черный человек, одновременно палач и жертва, и здесь шаг драматурга Дурненкова резонирует с Гоголем - отчего, как учили мы на уроках физики, мост рушится. Рушится шаткий мостик, перекинутый театром из сегодняшнего дня в Россию позапрошлого века; и в полный рост открывается та истинная бездна, черная, бессмысленная и беспощадная, весь тот ад, который и есть - Россия. А концентрируется он в одном эпизоде. И этот эпизод - лицо и душа спектакля. Хлестаков подгоняет Осипа, что пора, мол, ехать, пока за жопу не взяли, а Осип возражает, что мол, никак невозможно, у крыльца толпа просителей - ну, мы помним, унтер-офицерская водва и все такое... Ладно, зови, говорит уративший бдительность ""ревизор"". И вот тут-то и разверзается бездна. За стенами комнаты открывается черная ночь, прошитая точками звезд. И из этой тьмы выходит человек, и читает: такой-то, родился тогда-то, работал там-то, расстрелян в 37-м году... и летят листки бумаги, списки, и зажигаются на небе новые лампочки, как в кромешной тьме иерусалимского музея Яд-Вашем, где голос перечисляет имена погибших детей, и ничего нет сильнее этого. Расстрелян в 37-м, расстреляна в 37-м, расстрелян... расстрелян... И Константин Райкин, сжав бритую голову ладонями, катается по ковру и кричит: нет! нет! зачем это! гони! гони их! оставьте меня! Но не оставляют. Символично, что самого Михаила Дурненкова подвергли как бы гражданской казни: нигде вы не найдете имени драматурга - пьеса ""Р"" написала себя сама, как унтер-офицерская вдова. В финале Трибунцев за воображаемым рулем, и все персонажи вокруг, как пассажиры этой безумной тачки, мчатся по вечному русскому бездорожью, и к ним присоединяются - один, другой, десятый, двадцатый, толпа до горизонта, - вся труппа, все души, все имена и даты, все они - то ли в дорожной тряске, то ли в дикой пляске - летят куда-то... Куда, Русь? Нет, не Шекспир. Все-таки Гоголь. Гоголь, птица-Гоголь. 9494 3 comments 9 shares Like Share",Facebook,https://www.facebook.com/alla.bossart/posts/2231860393637383,2022-06-11 08:25:23 -0400