Эхо Москвы». Потом выясняется, что претензии совершенно другие были, что на самом деле это политические претензии. А перед этим абсолютно то же самое происходило со структурами Алексея Навального, которые были признаны экстремистскими по каким-то техническим причинам. А через какое-то время суды, как ни в чем не бывало и прокуроры начали ссылаться на это закрытие, как на некое политическое решение, что речь шла о нарушении прав человека, Конституции, нарушение закона и так далее. Они очень легко манипулируют своими собственными решениями. И так это было и сегодня. И сегодня суд первой инстанции принял решение о том, что он отнимает у «Мемориала» это помещение. Многие говорят, что это офисное помещение. Вопрос совершенно не в том, что это офис, что там стоят столы или компьютеры, хотя они, действительно, там стоят. Вопрос не только в том, что это место для работы, место для заседаний, но это еще и место жизни огромного правозащитного сообщества в Москве и в России в целом. И кроме всего прочего это еще и место хранения огромных коллекций, колоссального архива громадных ценностей, библиотеки и так далее. Многие спрашивают, а оцифровано ли это. Что, собственно, в современном мире это не важно. Какая разница? Все эти бумажки можно отсканировать и унести потом в кармане на каком-то переносном жестком диске. Конечно, это по большей части оцифровано. Что недооцифровано, то можно закончить в относительно небольшое время. Но вопрос же заключается в том, что в современном мире сила, мощь подлинника исторического совершенно громадная. Это абсолютно несравнимо со значением цифровой копии. Потому что в наше время любую цифровую копию, любой скан, любой файл можно всегда объявить фальшивкой, можно объявить монтажом: А это вы на фотошопе нарисовали, а это вы подделали, а это вы вмонтировали одно в другое. И значение подлинника, настоящего исторического документа, который можно взять в руки, на который можно посмотреть, который можно исследовать — исследовать его бумагу, чертила, печать, отпечатки пальцев на нем, какие-то свидетельства времени — весь этого совершенно колоссальный, несравнимый с копией. Никогда цифровые копии не смогут играть такую роль и иметь такой ценности, как подлинники этих архивов и коллекций. Так что это было бы колоссальной потерей, если бы оказалось, что не удается это сохранить. А разговоры о том, что «а чего, вы? — перенесите в другое помещение, ну раздайте людям»… Вы плохо себе представляете объемы, просто физическую как бы сущность того, о чем здесь идет речь. Это колоссальные объемы документов, предметов. Они должны храниться в особых условиях. Это просто так, в чемодане не унесешь. Это всё абсолютно невозможно. Ну, это все технические вещи, хотя на самом деле очень важные, невероятные и, я бы сказал, подлые и вероломные с точки зрения государства. Этот суд, который произошел прямо сегодня. Но, чрезвычайно важная вещь, что мировое сообщества признает подвиг «Мемориала» и мемориальцев, которые почти 40 лет занимались этой работой, которая для многих заключалась только в исторических исследованиях самых трагических периодов в российской и советской истории, а в действительности была гораздо шире. Это была работа, направленная на утверждение и защиту каких-то базовых вещей, которые важно понимать человеку в современном обществе, прежде всего, ценности человеческой жизни, ценности свободы, неприкосновенности личности. Это то самое, что оказалось трагически слабым местом Российского государства и то, что привело Российское государство и российское общество к той катастрофе, которую оно переживает сегодня. Война, которая происходит сейчас, она происходит именно потому, что люди, которые управляли Россией, которые создавали российскую власть, которые захватывали управление Россией, — это люди, которые относились с презрением и ненавистью к тем самым ценностям, которые отстаивал «Мемориал». «Мемориал» почти на протяжении всех этих лет за исключением, может быть, первых нескольких лет свой работы существовал в тяжелейших условиях дискриминации, в условиях, когда он был удален и изолирован от медиа, которые контролировало государство. И сегодня находятся люди, которые говорят: «Что-то я мало слышал все эти годы о «Мемориале». По телевизору что-то не рассказывали о нем». В том-то все и дело, что по телевизору не рассказывали, и государственные, лояльные власти газеты, какие-нибудь «Комсомольские правды» о нем не писали. И «Мемориал» существовал лишенный нормального доступа к информации, к общению с гражданами, должен был преодолевать эти барьеры, должен был всё время идти поперек того сопротивления, которое навязывало ему государство и создавать свои проекты, свои традиции, такие, например, как знаменитая церемония «Возвращение имен», которая на протяжении уже многих лет происходила не только в Москве, но и в десятках российских городов, когда осенью, в день прав человека, накануне обычно тысячи людей приходили, чтобы вспомнить имена погибших в годы массовых политических репрессий. И это превращалось в долгую демонстрацию гражданской ответственности или коллективной памяти и скорби по тем людям, которые были безвинно погублены этим государством. Все это происходило через запреты. Все это происходило на преодолении разного рода препятствий, которые государство в этой ситуации неизменно устанавливало. И каждый раз приходилось каким-то образом что-то переламывать, проламывать, уничтожать из того, что государство выставляло напротив «Мемориала». Вот сегодня в мире произошло это признание, сегодня «Мемориал» поставлен в ряд тех организаций… Ну, что такое Нобелевская премия мира, кому она вручается? Она вручается по статусу своему благодетелям человечества — вот так это называется. «Мемориал» призван благодетелем человечества вместе со своими коллегами из Украины и Беларуси. И здесь я должен сказать, что, конечно, мы видим в социальных сетях, в Фейсбуке, Телеграме довольно много голосов, скажем, украинцев, которые говорят о том, что они считают неправильным, они недовольны, они считают, что Нобелевская премия мира вручена стране-агрессору, народу, напавшему на Украину и так далее. Здесь проще всего сказать им, что Нобелевская премия не вручается стране, народу. Нобелевская премия вручается конкретным людям, которые иногда организованы в какую-то организацию. Вот один из моих слушателей с совершенно непроизносимым ником просит меня высказаться по поводу того, как гражданин Подоляк, как он пишет, высказался относительно «Мемориала». Действительно, высокопоставленный украинский чиновник, советник главы офиса президента Украины сегодня написал очень резкие слова в своем Твиттере. Написал дословно так: «У Нобелевского комитета однозначно интересное понимание слова «мир», если Нобелевскую премию мира получают представители двух стран, напавших на третью». Это он имеет в виду Россию и Беларусь, которые напали на Украину. А дальше он пишет: «Ни российские, ни белорусские организации не смогли организовать сопротивление войне. Нобель в этом году просто супер». Что на это можно сказать? Собственно вот поэтому Нобелевские премии мира и не вручают советникам глав офисов каких бы то ни было президентов. Не вручают такого рода политикам. Вообще Михаил Подоляк — человек очень острого ума, человек очень хорошо знающий и понимающий ситуацию, хорошо говорящий. Я день за днем с очень большим вниманием и уважением слушаю его анализ текущей ситуации на фронтах и украинской политике. Он говорит много интересного. Но в данном случае он, грубо говоря, ошибся. И поправил его не я, а поправили его косвенно его же собственные соотечественники. Вот я читаю, что сказала глава того самого «Центра гражданских свобод», второй организации, которая получила вместе с «Мемориалом» получила Нобелевскую премию. Ее зовут Александра Матвейчук. Она возглавляет этот центр. Она прямо говорит: «Я рада, что возглавляемой мной «Центр гражданских свобод» получил сегодня Нобелевскую премию вместе с нашими друзьями и партнерами из «Мемориала» и «Весны». «Весна» — это организация, во главе которой стоит белорусский правозащитник Алесь Беляцкий, который тоже получил эту премию. А вот другой представитель этого «Центра гражданских свобод», его зовут Владимир Яворский, который высказался на эту тему. Он, по-моему, сказал очень хорошо. Я вам прочту несколько абзацев из его заявления, которое мне представляется чрезвычайно уместным. Он сказал: «На сегодняшний день как раз эта премия подчеркивает то, что те люди, которых уничтожают и преследуют в своих странах, а именно белорусские и российские правозащитники, они фактически разогнаны. Часть из них пребывает в тюрьме. Поэтому они, в принципе, воюют за свободу. А свобода — это антидот в этой войне и антидот к российскому режиму». Для меня это абсолютно нормально, потому что Алесь Беляцкий сейчас в тюрьме, он один из известных правозащитников, который всегда боролся за демократическую Беларусь. А центр «Мемориал» то же самое. Еще они расследовали нарушения прав человека и преступления, которые российский режим осуществлял в Чечне». Действительно, это он имеет, прежде всего, правозащитный центр «Мемориал», который много лет занимался нарушениями прав человека, исследованиями и борьб