Владимир Путин не использует и половины своих гигантских возможностей диктатора-тирана-разрушителя-горлана-главаря. К тому я готов вполне согласиться с такой позицией: никогда наш горемычный народ не жил так сытно, как при нынешнем лидере. Святая правда. Грядущее поголодание — расплата за временную, не очень-то заслуженную сытость.
Живая вода и бертоллетова соль этой власти — рессентимент. Проще говоря, месть. Лидер мстит не Западу и не врагам-предателям, а времени, которое ушло сквозь его борцовские пальцы, не дав возможности пожить сладкой буржуазной жизнью, а/но приковав раба к галере русской государственности, местами бессмысленной и почти всегда беспощадной. Мы же, русский народ, мстим самим себе за то, что так и не стали полноформатной Европой.
Итак, мы (Россия) живем внутри программы саморазрушения лидера. Это можно не принимать, но от этого никуда не дешешься — во всяком случае, пока господин Путин сохраняет абсолютную власть.
А) Продолжение войны, но не до конца. Прокси-операции, теракты, хакерские атаки на западных “партнёров”.
Б) Закручивание гаек. В том числе — дальнейшие гонения на Интернет и новые коммуникационные среды в целом. Но не конца. КНДР-варианта не будет.
В) Деградация всех жизнеобразующих структур государства и общества — грубо говоря, те самые старость и смерть.
Г) Усугубление морального кризиса, уже проявляющегося где можно и где нельзя — от заявлений Первого канала о благотворности убийства г-на Скрипаля (типа, там будет с каждым!) до известного Слуцкийгейта (не виноватый я, она сама пришла!).
Д) Возможность жить за пределами властного организма. “Свобода — это когда забываешь отчество у тирана” (с).
Когда всё кончится? — спросите вы.
Ответ: в момент смерти и больше никогда.
И что же нам делать? Ждать и надеяться.
Время — вещь чрезвычайно длинная (с). Особенно русское время в русском пространстве, не выпускающим никого — от президента до бомжа курских вокзалов — из своих объятий.
Ну, а как сказал тот же Довлатов, после смерти начнется история. История другой страны, которая, вероятно, будет называться Россией, но по содержанию станет иной.
Доживём? Чёрт его знает.
https://www.facebook.com/joshua.raynolds/posts/1754296631282588
Илья Будрайтскис:”За почти двадцать лет путинизм превратился в какой-то конвейер по производству катастроф и их оперативному вытеснению из коллективной памяти. От “Курска” до шахты Распадской, от Трансвааль-парка до детей в карельском озере. Надо признать, что нас успешно приучили к скорбной “деполитизации” этих событий, неспособности видеть за каждым из них ужасающую картину в целом.
Столетие назад, после гибели почти полутора тысяч на Ходынке, только вступившего на престол правителя стали называть “Кровавым”. То не была дань минутным эмоциям, но грозное предсказание, прочертившее кровавый след через все его последующее нахождение у власти.
Стоит запомнить — Кемерово, ТЦ “Зимняя вишня”. Так начинался четвертый срок Владимира Путина.
https://www.facebook.com/ilya.budraitskis/posts/10216259098609559
Иван Преображенский:”от нашей слабости или цинизма страдают и гибнут дети, ради которых большинство из нас, по крайней мере на словах, живет. Надо признать, в России мы больше не можем защитить своих детей.
Все вместе мы превратились в один большой контактный зоопарк для тех людей, которые считают, что приватизировали страну. Не только ее нефтяные вышки, алмазы и газовые месторождения, но также торговые центры, кинотеатры и даже свалки. Причем жажда наживы у них так велика, что они потеряли чувство самосохранения, и мы вслед за ними. Они крадут деньги, выделенные на пожарные сигнализации, берут взятки за их отсутствие, а потом теряют при пожарах собственных внуков.
http://www.dw.com/ru/a-43134735?maca=rus-facebook-dw
Сергей Медведев:”Остается только предполагать,что при первых признаках дыма это государство разбежится, как те кемеровские охранники.
Свалка в Волколамске и пожар в Кемерово — несопоставимые по трагизму вещи, но есть общее. Во-первых, очевидный развал инфраструктуры: потребляем, как в первом мире, инфраструктура — из третьего. Вернее, проедаем последние остатки второго мира, советского наследия, все эти мусорные полигоны и цеха переоборудованные под ТЦ.
Но главное общее — это тотальный state failure, отказ власти от защиты граждан, как те кемеровские охранники, что разбежались при первых сигналах пожара. Государство окончательно отвязалось от общества, оборзело и охамело, превратилось в тупую репрессивную инстанцию. Все говорят об злых ментах, отгоняющих обезумевших родителей, о беспомощных МЧСовцах, о бездушных социальных работниках, о лгущих врачах моргов и больниц, и главное — о неумении и нежелании власти выйти к народу, проявить простую человеческую солидарность. И еще об ФСБшниках,которые сейчас работают что с активистами полигонов, что с родителями погибших детей, чтобы не распространяли информацию. Тем же самым — маскировкой информации — занимаются и федеральные СМИ.