Наконец мы заходим внутрь и попадаем в узкий коридор, который окружает гробницу. Прямо напротив нас на стене висит большой красивый герб Советского Союза. От него коридор круто поворачивает в сторону и уходит вниз. Стены обтянуты алой тканью, потолок черный, освещение тусклое - все это производит очень тягостное впечатление. Я не раз гуляла по Москве ночью в полном одиночестве, бывала в довольно сомнительных местах, но нигде мне не было страшно так, как здесь, в двух шагах от великого человека.
Вход в центральное помещение гробницы расположен за головой Ленина. Он совсем как живой. На его лице - спокойствие и мир. Он одет в какой-то пиджак цвета хаки и до пояса накрыт покрывалом. Одна рука полусогнута и лежит на груди, другая вытянута вдоль туловища. Мы медленно обошли вокруг катафалка и, не перемолвившись ни словом, вышли на Красную площадь.
Я обратила внимание на транспарант, висящий высоко на каменной стене дома за площадью. На нем написано «Религия - опиум для народа». Прямо под ним - звездно-голубой купол часовни Иверской Богоматери. В распахнутые двери видна жалкая кучка коленопреклоненных людей, возносящих молитвы украшенной драгоценными камнями иконе. А напротив, на Красной площади, - молодая и сильная толпа, пришедшая поклониться своему мертвому вождю.
Это не пустые слова - Ленин на самом деле остается вождем даже после смерти. Вся Москва испещрена лозунгами, которые неустанно напоминают: «Ленин умер, но его идеи вечны». Пропаганда? Да. Умелое манипулирование психологией масс? Конечно. Но ведь на Западе тоже есть пропаганда, и государство точно так же влияет на умы молодежи. Но какие разные цели! Здесь пытаются создать свободное государство рабочих, здесь проходит величественный эксперимент, от результатов которого зависят судьбы всего мира.
***
Два раза в неделю ко мне приходит мыть пол юная девочка, живущая по соседству. Она же каждое утро приносит мне огромный чайник с кипятком, чтобы я могла умыться и напиться чаю. Но я не хотела зависеть от нее и решила добыть кипяток самостоятельно. Кухня обнаружилась в конце длинного темного коридора. В середине огромной комнаты стояла продолговатая плита, почти целиком заставленная кастрюлями и сковородками. Одна женщина жарила биточки (что-то вроде оладьев из мяса), другая тушила рыбу с капустой, третья заглядывала в духовку, где в форме для пирога томилась баранина с картофелем. Общие кухни - это промежуточная остановка между нашими старыми частными кухнями и настоящими кооперативами будущего. Они есть в каждом доме, обычно хозяйки готовят там, а потом несут еду в свои комнаты. Я решила последовать их примеру и попробовать поджарить грибы.
Впервые я попробовала грибы в маленьком ресторанчике «Бар» за несколько дней до того. Ресторан оказался очень любопытным - обветшавший пережиток довоенной Москвы, битком набитый развеселыми посетителями. Здесь подают и вино, и пиво, и даже сладкие крепленые вина - под строгим запретом только водка и бренди. Официант подал нам меню, и мы приступили к увлекательной игре «найди овощи» - это в Москве серьезная проблема. После долгих обсуждений мы остановились на салате, который назывался olive (вероятно, из-за того, что был заправлен оливковым маслом) и мясе по-строгановски с жареными грибами. На десерт были пирожки и суррогатный кофе, который оказался просто отвратительным на вкус. А вот грибы мне очень понравились.
На следующий день, приняв решение освоить общую кухню, я с самого утра отправилась за покупками. Целый ряд частных продуктовых лавок обнаружился рядом с Театральной площадью. Это место, если я не ошибаюсь, называется Охотный ряд. Чуть выше, на углу с Тверской - большой государственный магазин, в котором продается все то же самое, что и у частников, но качество гарантированно, так что я решила пойти туда. В «Баре» порция жареных грибов стоила, кажется, рубля три, поэтому я приятно удивилась, когда продавец протянул мне чек - 15 центов за полфунта! Кстати, сам процесс покупок в московских магазинах оказался очень забавным. Сначала вы выбираете то, что хотите купить, говорите об этом продавцу, он пишет на листке бумаги цену. С этим листочком вы встаете в очередь в кассу, оплачиваете покупку и получаете чек. Чек надо отдать продавцу, а он отдаст вам покупки. Сложить покупки можно в плетеную корзину - ими торгуют крестьяне на улице. Кроме грибов, я купила какао, сгущенное молоко, яйца, красную икру, белый батон за 10 копеек и черный хлеб за шесть копеек. И вот прошло совсем немного времени, а мои грибы уже аппетитно пузырились в маленькой эмалированной кастрюльке. Ужин получился не хуже, чем в «Баре», так что я непременно попробую приготовить что-нибудь еще.
***
В Москву пришла осень, или, как тут говорят, «бабье лето». После целой недели холодных проливных дождей вернулась прекрасная солнечная погода. По бульварам носятся дети в венках из ярких кленовых листьев, цыгане пестротой своих юбок словно пытаются соперничать с опавшей листвой, вдоль обочин стоят лотки с дынями, грушами, яблоками, сливами и роскошными гроздьями винограда.
Я окончательно обжилась в Москве, об этом свидетельствует то, что теперь трачу деньги гораздо экономнее. Когда я только приехала, то ела в ресторанах, где одна только тарелка супа стоила полтора рубля. Потом мне удалось найти симпатичный частный ресторанчик, где за 1 руб. 25 коп. подавали комплексный обед. Потом нашлось место, где обед стоил рубль, потом я начала ходить в кооперативную столовую, где обед для не членов профсоюза стоил 75 коп., и, наконец, открыла для себя кафетерий при «Рабочей газете», где можно наесться и за 50 копеек. Если я задержусь в Москве еще на десять недель, то мне, наверное, начнут приплачивать за еду. Вот только с овощами все по-прежнему плохо. От этого страдают все американцы, которых я встречаю. По названиям русских блюд не понятно, из чего они сделаны, поэтому мы никогда не знаем точно, что именно заказываем. Но это, с другой стороны, очень увлекательно. Однажды, например, я случайно заказала блюдо под названием cotlety sweenee - которое оказалось свиной отбивной с летними овощами. Я с аппетитом набросилась на гарнир, даже не притронувшись к отбивной. Когда официантка уже унесла мою тарелку, я обратила внимание на молодого товарища за соседним столиком, который заказал то же блюдо, что и я. Но он ел только мясо, а горох, морковь и фасоль брезгливо отодвинул в сторону. Я едва удержалась от того, чтобы не схватить овощи прямо с его тарелки и ужасно жалела, что не обратила на него внимание до того, как закончила есть, - ведь я могла бы отдать ему свинину в обмен на овощи!
***
Я наконец-то нашла время походить по музеям. Их в Москве довольно много, все они прекрасно оборудованы и открыты для всех желающих. На другом берегу Москвы-реки есть прекрасная галерея, в которой выставлена большая коллекция русской живописи. Здесь можно проследить всю историю русского искусства - от средневековых икон в византийском стиле до современных футуристических портретов. Еще один старый музей находится в красивом классическом здании в центральной части города. Потом есть еще Исторический музей на Красной площади. Там хранятся любопытные археологические находки, глиняная посуда, древние драгоценности и статуэтки. В здании Профинтерна есть галерея, в которой выставлено «пролетарское искусство».
В Институте Ленина неподалеку от Большого театра есть три мемориальных комнаты. В одной выставлены фотографии, в другой - многочисленные портреты Ленина, в третьей находится точная копия его личного кабинета.
***
С первого сентября начался сезон в московских театрах. Во-первых, Большой, с его прекрасными постановками классических опер и балетов. Особенно эффектной мне показалась «Аида» с ее тщательно воссозданной египетской атмосферой. Впечатление от Художественного театра испортили спекулянты, которые продавали билеты вдвое дороже, чем они стоили. Сам спектакль (я смотрела «Двенадцатую ночь») мне понравился. Постановка была изящной, хотя и довольно старомодной. Но это неудивительно - Станиславский целиком и полностью принадлежит «старому режиму». Он - типичный представитель буржуазной интеллигенции, ему не понять современное революционное искусство, он не способен внести струю свежего воздуха в свои постановки. Тем не менее власти поддерживают его театр и дают ему полную свободу творчества.