Дистактные связи в линейной последовательности звуков действенно охраняют диалектную фонетику. Отказ от фонетической диалектной черты в этом случае означает не просто замену одного звука другим в данной позиции, но перестройку фонетической программы слова, т. е. практически освоение нового слова. Именно поэтому устойчивы такие модели диалектного предударного вокализма, как диссимилятивное аканье, умеренное яканье. Заслуживает внимания тот факт, что стабилизирующий потенциал дистактных связей может включаться при нарушении такого диалектного явления, которое в своем исходном виде не регламентируется связями такого рода. В русской диалектологии известны факты, когда в говоре при нарушении модели оканья выбор предударного гласного неверхнего подъема начинает ориентироваться на качество гласного под ударением [Пауфошима 1978; Кириллова, Новикова 1988: 69]. Исходно в модели оканья не предусмотрены дистактные связи в звуковой цепи. Для аканья этот фактор в виде учета места ударения — актуален. При перестройке оканья в сторону орфоэпического аканья в программу слова включается не только место ударения, но и качество гласного под ударением. Известно, что замена о гласным а в предударном слоге при отходе от оканья раньше всего происходит перед слогом с ударным а и, напротив, о дольше всего сохраняется перед слогом с лабиализованными гласными.
Насколько действенно дистактные связи в звуковой цепи охраняют диалектную фонетику, показывает разная устойчивость позиционно свободной и позиционно обусловленной частей одной и той же диалектной особенности. Так, при замене фрикативного ɣ взрывным g, как правило, сохраняются результаты оглушения ɣ в х. Внешне устранение х в примере типа snʹex и замена его согласным k не связаны с овладением неизвестной артикуляцией или новой последовательностью сегментов (ср. rak, tak, pʹesok). Речь идет об овладении новой фонетической программой слова, при которой звонкий задненебный перед паузой должен заменяться глухим взрывным, а не фрикативным согласным. Но овладение новой программой как новым динамическим стереотипом значительно сложнее, чем освоение нового звука.
Устойчивы и практически не поддаются обычной орфоэпической коррекции такие диалектные черты, которые охраняются как артикуляционной базой говора, так и фонетической программой слова. Пример этого дают изменение v → u̯ перед согласным и на конце слова (dʹéva → dʹéu̯ka, drová → drou̯), недопустимость мягких губных на конце слова (krou̯, ózʹim, syp). Эти явления фонетики поддерживаются: 1) отсутствием навыка переключения лабио-дентального сближения в согласный и паузу — такое переключение возможно лишь из билабиального сближения; трудностью переключения палатализованности в губном ряду в паузу — такой переход возможен лишь от твердого согласного, чем и объясняется замена мягких губных твердыми на конце слова; 2) произносительной программой, включающей момент антиципации при выборе консонантной лабиальной артикуляции. Если предусмотренная этой антиципацией мена согласных губного ряда не происходит, то для говорящих это автоматически сигнализирует иной сегмент после губного согласного — не пауза и не согласный.
Охранять фонетику диалекта может его общий фонетический контекст.
Пример этого дает упомянутый говор Пинежского р‑на, где весьма устойчиво мягкое цоканье. Существует мнение, что переход от цоканья к различению зубной и передненебной аффрикат сопряжен с освоением неизвестной носителям диалекта артикуляции — шипящей аффрикаты [Колесов 1975: 14]. Другая сложность состоит в том, чтобы правильно распределить свистящую и шипящую аффрикаты. Для носителей рассматриваемого говора артикуляция шипящей аффрикаты известна. Передненебная корональная аффриката č произносится: 1) в составе сочетания šč, соответствующего литературному šʹ:, 2) на месте t перед š (očšaxnʹíś, mláčšej, samošéčšej) и после š (ščaný, ščóry, ščúka = щука и штука). Имеется палатальная аффриката ć в виде позиционной замены t́ после ś (śćenók = тень). Хотя аудитивно аффриката ć близка к палатализованной передненебной čʹ, тем не менее как эквивалент орфоэпической аффрикаты носителями говора она не воспринимается, возможно, благодаря ее узкой позиционной связанности. Отход от мягкого цоканья к орфоэпическому различению аффрикат должен сопровождаться заменой cʹ на c. Эта артикуляция известна в виде позиционной замены t перед s (poscadít́, pʹascót, ocsúnulaś).