Порог протягивается 18-километровой, выгнутой в сторону Атлантического океана дугой между юго-западной оконечностью Пиренейского полуострова и северо-западным побережьем Африки. Это узкая подводная гряда с глубинами над вершиной 100–300 метров, ограниченная на обоих концах крутыми сбросовыми уступами, свидетельствующими о тектоническом опускании (провале) порога при открытии Гибралтарского пролива. Гряда находится западнее самого узкого створа Гибралтарского пролива, где глубина превышает 800 метров. /164/
И куда было бедному I податься? Только на земли, что лежат выше уровня моря. Но – для гуманиста это было бы большой нравственной проблемой – там уже жили люди. Однако прадедушка Хёгни-I со товарищи излишками гуманизма явно не страдал, а поскольку владел таким оружием дальнего поражения, как лук и стрелы, стал отстреливать аборигенов. То есть пришёл в Европу не как покорный беженец, а как, предположим, после окончательной победы Асада в Сирии боец нынешнего запрещённого в России ИГИЛ.
Таким образом, самым логичным объяснением этой картины является одно: вот это самое южноевропейское, средиземноморское, древнеиберийское население рвануло от наступающего моря не взапуски и не врассыпную, а некоей организованной – пусть и природно организованной – волною. Их гнало море – и они пошли от него, прихватив своих женщин с U5, прихватив свои орудия с капсийской технологией, прихватив луки и стрелы и негроидных родичей с северного берега Африки. Они шли, как прилив, попутно ликвидируя чужих мужчин и всаживая в их женщин свою генетику. Они были горцы и шли завоёвывать равнину…
Звучит слишком анахронично для тех времён? Не могли ранние постмадленовские общины такое завоевание предпринять? Не было ещё той собственности до реального появления земледелия, ради которой стоило бы идти в набег?
А кто сказал, что все мотивы сводятся к присвоению собственности? Товарищи Маркс, Энгельс, Каутский и прочие социал-дарвинисты давно померли, а исторический материализм испустил дух в социальных экспериментах советской власти. Разве мотивы воинской доблести не заставляли американских индейцев вырезать друг друга целыми родами и племенами? Отчего у нас бедняга Чингачгук прибился к белому охотнику – не от одиночества ли, при котором выжить первобытному человеку не светит никак? Пусть это герой художественный, но явление под этим образом более чем документальное.
А разве мотивы только добычи вели скифов на киммерийцев, сарматов на скифов, гуннов, тюрков, аваров, печенегов, половцев, монголов – на всё, что шевелится?
Да о чём мы говорим, когда всего через 800 лет после успокоения бурлений от натиска людей I в Европу придут в 5200-х годах от нашего времени люди культуры боевых топоров и совершат с аборигенным населением примерно то же, что I совершили с прежними аборигенами! А совершили они то, что от аборигенного генофонда в той Европе, куда дошли «топорники», осталась только пятая часть! И, кстати, где-то в эти времена от той же I1 остался тот самый последний парень, о котором упоминалось прежде. То есть у меня, как и у всех нас, носителей гаплогруппы I1, дедушка Хёгни – точно не художественный образ. А вполне материальный, реальный, единственный предок. Только и остаётся, что найти, как его на деле звали…
За какой добычей шли эти люди? Чего они такого остродефицитного найти в тогдашней Скандинавии? А ведь убивали-то людей они ритуально – черепа им разбивали…
Или вот тот легендарный случай с ариями. Строили себе какие-то люди «страну городов» на Южном Урале – а потом разом поднялись все и пошли новые земли осваивать. И есть немалое подозрение, что то боги их убедили так поступить. А как иначе объяснить постоянную плохую погоду, как не их гневом? Не извержением же вулкана Санторин на самом деле?
В общем, это массовое перемещение людей I вполне убедительно объясняет, каким образом и почему так скоро южные, «берберские» технологии оказались так далеко на севере – в Скандинавии. А может, заодно объясняет и то странное жертвоприношение в Мутала – к богам воды потомки беженцев от океана должны были испытывать очень непростые чувства…
Могла ли быть такая массовидность и целенаправленность при тогдашних средствах коммуникации и тогдашней социальной связности? Ну, во-первых, я не говорю про целенаправленность. Люди не знали, что они идут именно в будущий Гёталанд. И они не шли компактным соединением. Нет, тут было, скорее, нечто вроде цепной реакции, как при последующих перемещениях в Великой Степи: кому-то наподдали китайцы, утомлённые набегами, тот двинулся на соседей, занял их пастбища; соседи, кто уцелел, отшатнулись на следующий народ – и так повалились кости домино, на 6 тысяч километров, до самого того места, где седобороденький папа Лев выйдет навстречу Бичу Божию и убедит его не разорять Рим…