Шхуна уже вошла в лагуну, которая казалась Орлову недостижимой. Ему приходилось бороться и с прибоем, и с течением. Приняв пассажира, лодка стала гораздо ниже сидеть в воде, и волны перехлестывали через край. Ладони горели, спина ныла от непривычной работы. Он греб, стиснув зубы и стараясь пореже оглядываться на берег.
Вдруг лодка вознеслась на высокой волне. Орлов едва успел выровнять нос поперек гребня, иначе непременно опрокинулся бы. Ялик скользнул вниз, убегая от пенной вскипающей дуги. Не убежал. Волна зеленой прозрачной стеной поднялась над ним, надломилась - да и обрушилась на корму. Орлов, враз промокший до нитки, оказался по колено в воде.
- Мать твою!
- Каррамба!
Они вдвоем кинулись вычерпывать воду. А потом оба уселись за весла. Теперь ялик понесся резвее, задирая нос и шлепая им по волнам.
Пройдя между скалами, они подняли весла, и лодка заскользила по тихой воде. В бухте, окруженной скалами, стояла такая тишина, что Орлову показалось, будто он оглох. Он даже успел решить, что это следствие перенесенных им контузий. Вера предупреждала, что нечто подобное может произойти, если он не бросит курить и не будет беречь уши от ветра~
Но нет, слух еще не потерян - весла скрипели в уключинах, и плескалась вода, и чайки перекрикивались, кружа над шхуной, застывшей у берега.
- Ты с этой шхуны? - спросил тот, кого он спас.
На этот раз он говорил по-английски.
- Да, - ответил Орлов.
- У вас не испанский флаг. Ты не испанец? На шхуне есть испанцы?
- Слишком много вопросов сразу, - сказал Орлов.
- Прости. Я слишком долго молчал.
- Испанцев тут нет.
- Испанцы тут везде. На каждой скале по испанцу. Хорошо бы забраться на шхуну раньше, чем они меня заметят. - Он вытер ладонь о куртку и протянул ее Орлову: - Френсис Холден, репортер из Бостона.
- Брукс. Джим Брукс, матрос.
Поднявшись на борт, репортер спросил, заикаясь:
- Есть у вас чистая бумага и карандаш? Мне надо срочно сделать кое-какие записи.
- Тебе надо срочно согреться, - сказал Петрович, накидывая на него одеяло. - У тебя губы черные. И ноги не держат.
Ноги у Холдена и в самом деле безвольно согнулись, и он рухнул бы на палубу, если б Орлов не успел его подхватить.
- Бумагу мне, бумагу и карандаш, - слабеющим голосом просил Холден, пока матросы укладывали его в гамак и закутывали одеялами.
- Ледяной! - ужаснулся Макарушка, растирая американцу серые распухшие ступни. - Чисто покойник! А ноги-то, ноги изрезал! В клочья порвал!
- Грогу свари, с ягодной настойкой! - приказал ему Петрович, а сам наклонился над спасенным. - Ты отдыхай. Отпусти себя. Все кончилось. Долго в воде был?
- Нет. - Американец закрыл глаза, и голос его стал глуше. - Не знаю~ Лодка наскочила на риф вечером. Переломилась. Мачта зацепилась за камни. Я держался за нее. Иногда стоял на камнях.
- Значит, всю ночь там простоял?
- Да. Нет. Две ночи.
- Почему не поплыл к берегу? Дождался бы прилива и поплыл~
- Не было сил. Я плохой пловец. Днем шел дождь. Я ловил его руками и ртом. Чайки. Проклятые чайки~ - Он открыл глаза. - Где я? Кто вы все?
- Мы? Друзья, - сказал Петрович.
5
Предоставив спасенного американца заботам Петровича и кока, Орлов поискал взглядом Илью. Сейчас он бы не отказался от его заветной фляжки. Но Остерман стоял на баке рядом с Беренсом и Кириллом, и они, казалось, даже не заметили, что на борту появился новый пассажир. Все трое молча глядели на берег.
Команда «Паллады» также не выказывала никакой радости по случаю окончания перехода. Оживление, царившее на борту, пока шхуна неслась к берегу, сменилось мрачным унынием, когда берег был, наконец, достигнут.
Шхуна стояла у длинного причала. Точнее, у остатков причала - над водой поднимались обугленные торцы свай, пунктирной линией уходящие к берегу.
Беренс, скрестив руки на груди, дымил сигарой, зажатой в зубах.
- Ялик вернулся? - спросил он, не оборачиваясь.
- Да, - сказал Кирилл, глянув на подошедшего Орлова.
- Горело давно, - сказал Илья. - Вон сколько помета на сваях.
- Не факт, - равнодушно возразил Беренс. - Чайки могут все загадить за день.
- Но за день нельзя убрать с берега большой поселок. Сколько, вы говорите, там жило?
- Работников оставалось шесть десятков. Да прочих человек сорок. Могли и беженцы прибиться. Да, поселение крупное~ Было крупным. Так, значит, ялик вернулся? Пожалуй, я один схожу на берег. Не нравится мне эта тишина. Схожу один.
- Вот еще! - Илья хлопнул по плечу Орлова. - Паша, ты как? Мозоли не сбил? Прогуляемся на берег? У Виктора Гавриловича там дела, а мы с тобой крабов наловим. Любишь крабов?
Орлов оглядел берег. На белоснежном песке не было ни души, и за редкими пальмами никто не мог спрятаться. Разве что в полосе кустов? Нет. Там над зеленью беззаботно порхали птицы. Им некого было бояться.
И все же капитан Орлов чувствовал, что там, на берегу, его ждет враг.
- Крабы разные бывают, - сказал он. - На иного без ружья лучше не ходить.
- Вот и я о том же, - Илья с улыбкой глядел на Кирилла. Но тот помотал головой:
- Оружие не брать. Если появятся военные, расстреляют на месте.
- Да-да, - кивнул Беренс. - Война, господа, война. Гражданское лицо с оружием считается вне закона. Бандитов уничтожают без суда и следствия.
- Переоденься в сухое, - сказал Кирилл Орлову. - И возьми мачете.
- Мешок для крабов прихватите! - крикнул с кормы Петрович.
Вода в бухте оказалась чистейшая, видно было каждую морщинку песчаного дна. Когда ялик набежал на отмель, Беренс соскочил в воду и пошел к берегу. Орлов отправился за ним. Мелкие рыбешки кружились у дна. Они испуганно разлетались в стороны и тут же возвращались, чтобы порыться в легкой мути над следами.
С берега доносилось пение множества птиц. Легкий ветер играл перистыми листьями пальм. Дальше, за пальмовой рощей, высилась зеленая стена гор. Пряные и цветочные запахи кружили голову. Ступив на береговой песок, Орлов увидел, что он весь рябой от недавнего дождя. «Никого здесь нет, - подумал Орлов. - Никого. А место - райское».
- Странно, что нет мошкары, - сказал он.
- Здесь всегда ветер, - пояснил Беренс. - Сквозняк. Вход в бухту смотрит на юго-запад, а вон там, на северо-востоке, лежит ущелье. Получается канал для движения воздуха между скалами. Поэтому здесь можно жить, не боясь москитов.
- Непохоже, что здесь кто-то живет, - сказал Орлов. - Кроме птиц и рыб.
- Ну, тут еще есть крабы. Соберите их пока для Луки Петровича. Берите голубых. У них сейчас панцирь мягкий, это такой деликатес. - Беренс протер очки и огляделся. - Да, соберите крабов. А я пока осмотрюсь.
Орлов принюхался. Теперь он смог различить в воздухе тревожные струйки кисловатой гари. Так пахнут мокрые угли.
Илья с мешком на плече бродил по пояс в воде между сваями, вглядываясь в камни под ногами.
- Крабы тут вкусные, - рассеянно продолжал Беренс, - особенно если их в рисовой муке обвалять~
- А почему поселок был так близко к воде? - спросил Орлов. - Неужели местные не боялись урагана?
Не дожидаясь ответа, он зашагал к полосе кустарника. Ему уже было ясно, что это не просто кустарник, а заросшие бурьяном огороды. В густой траве проглядывали остатки тропы. Пройдя по ней, он увидел, откуда шел едва уловимый запах гари, - черные прямоугольные пятна на месте сгоревших тростниковых хижин. От опорных столбов остались лишь обгоревшие пеньки. На выжженной земле поблескивали лужицы недавнего дождя.