Выбрать главу

В последние годы стало модой, используя блага цивилизации, ненадолго приехать на Север или сенсационно прокатиться по Арктике, а потом трезвонить об этом как о великом подвиге. О каком подвиге?! Ради чего?! И невдомек им, современным «первопроходцам», что все побережье Ледовитого океана, включая полярные острова и Аляску, давным-давно исхожено, измерено, освоено простыми русскими людьми. Многочисленные покосившиеся безымянные кресты да заросшие «печища» по берегам рек и морей молчаливо напоминают об этом.

Современное Русское Устье — это поселок, с центральным отоплением. Давно уже люди не «колупают» дрова и не топят железные печки. В поселке восьмилетняя школа, больница, детский сад, почта, телефонная станция. В квартирах горят голубые экраны телевизоров. Отсюда можно связаться по радиотелефону практически с любым городом Советского Союза.

Люди живут в достатке. На каждую семью приходится по снегоходу «Буран», по два лодочных мотора «Вихрь», больше чем по одному телевизору и радиоприемнику. Ежегодно мои земляки сдают государству на 80 —100 тысяч рублей пушнины и до 150 тонн первосортной индигирской рыбы. Растет и развивается экономика и культура, растут люди. Русскоустьинцы работают в различных отраслях народного хозяйства…

Конечно, климат здесь очень трудный. Со стороны жизнь порой кажется невозможной. Но старожилы — иного мнения. Многие из них, и не по одному разу, бывали в европейской части Советского Союза: учились, служили в армии, отдыхали. Но спроси их: «Стали бы вы там жить?» — «Нет! Тундра — наш дом. Тут жили наши отцы и деды, тут будут жить наши внуки». Все они по-сыновьи любят родные места: и студеную Индигирку, и тундру — «Сендуху», и щедро рассыпанные по пей рыбные озера и синие «едомы». Их тяга к повой жизни, к современному труду удивительно сочетается с желанием работать и жить на своей неласковой, по родной земле.

О Русском Устье написано немало. Мне, сыну индигирского промышленника, приходилось и приходится наблюдать жизнь моего села не со стороны, не как постороннему наблюдателю, а как бы изнутри, как участнику этих событий. Поэтому в своей книге, имеющей автобиографический подтекст, я опирался не только на исторические источники, по и на личный опыт. Как это получилось — судить не мне. Пусть мой скромный труд послужит данью уважения и признательности моим предкам — тем, кто первыми открывали тайны сурового и неизвестного края Земли.

…Большая радость пришла недавно на Индигирку — Русскому Устью возвращено его исконное название, которого поселок лишился около полувека назад. Тогда, в 1942 году, он был перенесен на новое место (на 20 километров вниз по течению реки), получив при этом и новое имя — Полярный.

Хорошо помню, как не хотели люди переезжать, хотя и расстояние-то невелико, по северным меркам пустяк, но не хотели они сниматься с родительских гнезд. Много было слез и споров. Женщины причитали:

Прощай, батюшко Русское Устье! Прости нас, грешных. Теперь нам по твоим веречийкам не хаживать, Матушку-дубравушку не таптывать.

Некоторые остались верпы Русскому Устью до самой смерти. Так и не переехали в Полярное Г. П. Шелоховский, И. Н. Щелканов, Т. В. Чикачев. На первых порах даже существовал своеобразный антагонизм между переехавшими и оставшимися. Последние распевали частушку:

Полярнинцы модные, По три дня голодные, Они рыбу не едят — на овсяночке сидят,

Ответная частушка полярнинцев:

Шелоховский Гавриил В Русском поживает. От Креста до Толстой Собак проминает.

В последние десятилетия Русское Устье не обозначалось на географических картах. Но, вопреки чиновничьей логике, оставалось в памяти народной, в живой речи. Никто не говорил, что он родом из Полярного, зато многие шутили: «Мы из захолустья — из Русского Устья».

В июле 1988 года русскоустьинцы отметили 350 лет основания своего села. Кое-кто считает этот возраст заниженным. Вполне возможно. Но и 350 лет ведь немало.