А вот "со стороны" один незнакомый эмигрант, по разговору признавший во мне гостя из Союза, через зал (дело было в кафе) неожиданно больно ужалил фразой:
- Если вы, советские, взорвете атомную бомбу над Вашингтоном, вся Америка бросится в Вашингтон и сплотится вокруг него; а если взлетит на воздух Москва, весь ваш СССР кинется врассыпную.
Я на него так обозлился, что не стал разговаривать. Но теперь много и тяжело думаю над его фразой.
Мы, русские, с европейцами из одного теста, хотя пироги это разные. Настолько разные, что подавиться можно. С американцами же у нас поразительное сходство психологических форм, иногда это просто неразличимые пироги. Но мы с американцами из разного теста. Антитела.
Разница? Я весь состою из памяти. А американец - из сегодняшнего момента. Я в будущее гляжу из прошлого. Он - из настоящего. Я во власти ностальгии. У него ностальгии нет. По этому признаку и отбор шел: чтобы никакой ностальгии. Ты можешь приписаться к Чайнатауну, к Литтл-Итали или теперь - к Брайтону с одесским отливом; ты можешь нянчить все это наедине с собой; но поднимая глаза к статуе Свободы, ты должен полюбить ту судьбу, которая начертана при входе в американский мир: придите сюда, изгнанники, лишенные родины,- я вам ее заменю.
Переступая эту черту, о прошлом лучше забыть.
Я бы не мог.
Поэтому я не американец.
- Вот и плавно перешли к последнему вопросу - пожеланию нашим соотечественникам в Америке.
- Полюбите судьбу.
ПОБЕДОНОСНЫЙ РЕКВИЕМ
Хотя Соединенные Штаты расположены далеко...
Збигнев Бжезинский. Великая шахматная доска
Подзаголовок книги знаменитого американского советолога (раньше говорили "антисоветчика") объясняет читателю, что именно должны делать Соединенные Штаты в разных концах Земли, от которых они "расположены далеко". "Господство Америки и ее геостратегические императивы". Перед нами однополюсный мир. Наконец-то звездно-полосатый флаг, водруженный на полюсе, осеняет Землю (судя по рисунку на обложке, имеется в виду полюс северный; южный изобразительно и виртуально отсутствует). Наконец-то великий игрок, сидя перед "великой шахматной доской", может свободно переставлять фигуры: куда Китай, куда Россию, что сделать с Европой, что с Японией и т.д. Не очень понятно, правда, в этой метафоре, с кем гроссмейстер играет - видимых противников у него нет. Однако сам факт появления такой книги очень понятен, ибо развал Советского Союза позволил Соединенным Штатам почувствовать себя единственной глобальной сверхдержавой. Это же впервые в мировой истории! Есть от чего прийти в волнение. И есть что обсуждать.
Обсуждать книгу Бжезинского, только что выпущенную издательством "Международные отношения", несомненно, должны политологи и геостратеги, в которых и у нас нет недостатка. Я же, по неистребимой привычке литературного критика, рискну подойти к этому трактату как к человеческому документу. Мне интересны психологические нюансы. В разрозненных публикациях они не были так видны (хотя Бжезинский - любимое "ужасное дитя" нашей печати, и воззрения его достаточно широко известны), в книге же эти краски проступают (и имеют, я думаю, отношение к сути дела).
Суть дела в следующем. Америка должна возвестить миру и навести в мире новый порядок. Главное при этом - не допустить появления глобальных конкурентов. Не дать им подняться. Но нельзя допустить и мировой анархии. А поскольку до всего руки не дойдут, надо опираться на сателлитов, достаточно сильных для регионального упорядочения, но недостаточно сильных для угрозы мировому устроителю, арбитру и гаранту, то есть Америке. Через них управлять. Франция уравновешивает Германию, Украина - Россию, Япония огромный Китай, и таким образом мир постоянно "нуждается" в Америке как в верховном судье.
При этом сателлитов (наместников? приказчиков? - в русском языке на этот счет богатая парадигма) не следует называть сателлитами, а только партнерами. На самом-то деле это будет никакое не партнерство, а гегемония. Но - аккуратная, осмотрительная, осторожная. "Косвенная и на вид консенсуальная",- переводит О. Уральская. Перевожу на более понятный язык: имитирующая обоюдное согласие. Консенсус этот - чисто "формальный". Так и сказано.
Первое читательское недоумение: да зачем же выдавать-то себя? Ну, хитрите, комбинируйте, маневрируйте, но не колите "партнерам" глаза. Грешным делом, я даже подумал, что Бжезинский оговаривается. Или проговаривается. Но потом понял, откуда такая обезоруживающая прямота с "партнерами". Она от убеждения, что тем все равно некуда деться.
Положим, России предписано уйти из Азии и войти в состав расширенной Европы (а расширенная Европа - базовый плацдарм Америки в Евразии; с другого бока Япония - тоже плацдарм, и Евразия, таким образом,- в американских объятьях). Вот Россия и должна войти в Европу в числе десятков других "партнеров". Слишком большая? Так пусть разделится на три "домена": собственно Россию, Сибирь и Дальний Восток. С автономным "партнерством" всех трех. Хочет ли этого Россия или не хочет - неважно. Она вынуждена. Ей, России, деваться некуда.
Оставим в стороне "русский вопрос", он слишком важен для нас, чтобы отвечать наскоро. Поднимемся на один "уровень".
Возможен ли однополюсный мир? Да, на какое-то историческое мгновение. На момент переходности, невесомости. Но противодействие все равно будет копиться. Иначе - системный кризис, коллапс. Сейчас "американский образ жизни", может, и вызывает "необузданное восхищение" (идеализм плюс богатство плюс кайф "народных развлечений и массовой культуры"). Но Земля слишком многообразна, чтобы подчиниться опыту одного типа, и история недаром выработала множество культур. Не влезет вся Земля в американский опыт. Будут копиться антизаряды. Неважно где, но будут.
Да и состояние гегемонов в однополюсном мире вряд ли останется благополучным. Мы это по поздним римлянам знаем. "Историческая усталость и социальное сибаритство" - вот что грозит победителям. Это - японский прогноз. Бжезинскому не хочется с ним соглашаться. Но и он предвидит гедонистическое вырождение и социальный эскапизм народа-гегемона. Его охватывает тревога. Трезвый человек, он отдает себе отчет почему. Потому что такова природа человека. И природа человечества.