В 978г. он возвращается в Новгород с варягами, и идет войною на Киев. По пути в Киев он убивает князя Рогволода и его сыновей в Полоцке за отказ его дочери Рогнеды идти за него замуж (она согласилась ранее идти за Ярополка, а Владимиру передали ее оскорбительный для него отказ: "не хочу обувь надевать бывшему сыну ключницы"), а перед этим бесчестит ее на глазах отца и братьев, по наущению своего дядьки Добрыни, воеводы и наставника и, как считают некоторые, его "злого гения". Затем он начинает осаду Киева, и тут роковую роль сыграл уже воевода Ярополка по имени Блуд, - он предал князя и заманил его в ловушку, и "два варяга подняли его мечами под пазухи", и убили. Так Владимир завоевал Киев. Он вступил в город 11 июня 978 года. Горожане спокойно приняли нового князя.
Надо сказать, что в те времена князь на Руси был скорее "властью от богов" и жрецом, чем руководителем в нашем понимании. Он обеспечивал народу связь со своими языческими богами-заступниками и защиту от внешних врагов; он собирал для этого дань и иногда творил высший "княжий суд", но никак не вмешивался в устои и жизнь людей. Если князь погибал, или бывал побежден, значит его небесные покровители оказалиcь слабы, или отступились от него; значит, следовало подчиниться князю-победителю.
Каков был князь древней Руси, что он должен был знать и уметь? Только первые три года жизни маленький княжич был при матери. Затем, постепенно, начиналось обучение "мужскому делу". Оно обязывало держать порядок - в доме и на охоте, "и в конюсех, и в соколех, и в ястребах"; постигать искусство повелевать толпой, подчинять бояр; также и дипломатии, внутренней и внешней. Особое место отводилось ратному делу, ему обучали многие годы. Владеть конем, защитным и наступательным оружием, знать строй пеший и конный; тактику битвы в поле и искусство осады крепостей. Князь-воин, он должен в совершенстве владеть на коне копьем и мечом, дротиком, луком, булавой, боевым топором; он должен разбираться в сложной боевой воинской амуниции. Опытный воин-лучник с седла должен был делать шесть прицельных выстрелов в минуту на расстояние до 200 метров. Копий и стрел были десятки видов, надо было приловчиться, выбрать себе подходящие. В бою князю надлежало биться лучше всех и, конечно, возглавлять войско. Все битвы требовали в те времена личного мужества. Только от знаний и сметки князя зависело, какое войско брать в дело: наспех поднятый легковооруженный конный отряд - вдогон за лихими в набеге степняками или литовцами; то ли тщательно собранную тяжеловооруженную пехоту - в большой поход с осадами крепостей. Князь должен знать, как делать подкопы, сооружать осадные метательные машины "пороки", перемахивать с лестницами валы и стены, или так долго продержаться в обороне.
Hаконец, совладать с обозами - тоже ратное дело, а то останешься без оружия и провианта, или упустишь добычу. Князь должен заботиться об охранении и дозорах, помнить о возможной засаде; знать, как раскинуть походные шатры и безопасно расположить лагерь. Он должен все делать вовремя; вовремя и искусно построить полки для боя и самому стать так, чтобы все видели льва на высоко поднятом цветном княжеском стяге, его золотой шлем, меч с золотой рукоятью и блестящие шлемы и красные щиты его воевод. Пока блестят шлемы и реют стяги - будет непобедимо войско. Примерно так описал В.Т.Пашуто умение князя в своем "Александре Hевском", и это было так со времен Рюрика. А еще учили князей и тайным древним приемам рукопашного боя, хрономагии, - когда быстрота реакции возрастает так, что движения противника кажутся замедленными, - и он в твоей власти. И древним календарям, и древним приметам, и древним знаниям Вед. Для всего этого надо воистину быть "под шеломом повиту, с конца копья вскормлену", и много лет провести в учебе с наставниками воеводами и жрецами-волхвами. Все остальное решала в жизни и в бою сама неповторимая личность князя. Hу а кто окажется победителем в жизни и в бою - это решала еще и история, силы неведомые смертным.
Теперь таким победителем стал Владимир; к тому же он не был киевлянам совсем чужим, - хотя и ранее отделенный (и нелюбимый отцом Святославом и бабкой Ольгой), но все же он был по отцу из того же рода Рюриковичей, которые княжили в великом Киеве уже почти сто лет. Итак, Владимир сел на княжение в Киеве.
"Повесть временных лет" повествует далее, что "Владимир же стал жить с женою брата своего - гречанкой, и была она беременна, и родился от нее Святополк".
Вообще у князя Владимира до обращение его к христианству были большие (до 300 наложниц) гаремы в нескольких городах (это кроме пяти жен), был он жесток, и не просто язычник, а поклонник кровавых человеческих жертвоприношений:
"И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и Хорса, Даждьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь. И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили своих сыновей и дочерей, и приносили жертвы бесам, и оскверняли землю жертвоприношениями своими..." (ПВЛ, год 980-й). Как выглядело это языческое капище, "Перунов холм", при Владимире? Приведем его описание из упоминавшейся выше книги А.Карпова "Владимир Святой" (по результатам археологических раскопок): "В плане капище представляет собой прямоугольник, вытянутый строго с севера на юг. Ширина его - 1,75 метра, длина - 7 метров. С севера, юга и востока имеются шесть округленных симметричных выступов, - "лепестков", представляющих собой остатки постаментов шести божествам /в Новгороде - восьми, и там горели священные огни/. Два больших достигали в диаметре 2 метров, четыре меньших - 1 метра. Примерно в метре к югу от святилища обнаружен так называемый зольник - чашеобразное углубление диаметром около 3 метров, заполненное чередующимися слоями угля, пепла и пережженной глины. Здесь находилось огромное кострище. Огонь горел непрерывно; время от времени жрецы выравнивали жертвенное место, обсыпая его глиной. Найденные в золе кости свидетельствуют о том, что в жертву приносили главным образом быков, а также свиней, птиц и рыб. Животных закалывали невдалеке, затем мясо тщательно разделывалось, отдельные куски бросались в огонь, а часть туши съедали на ритуальных пиршествах. Руководил священнодействием, наряду со жрецами-волхвами, сам князь. В жертвеннике найден и боевой топорик символ грозного Перуна. Им, наверное, убивали животных. Вблизи святилища обнаружены остатки и других кострищ. Внимание археологов привлекла также небольшая округлая яма. По кругу и в середине ее некогда были воткнуты 12 колышков (от них остались следы-вмятины).
Здесь, наверное, происходили ритуальные гадания, сопутствовавшие языческому богослужению. Святилище действительно располагалось на крутом, высоком холме..."
Ко времени утверждения в Киеве Владимир был убежденным язычником, неприязненно относившимся к христианской вере. Возможно, что и Киевом он овладел на гребне борьбы язычества с христианством в Киеве, и отчасти использовал настроения киевлян, недовольных чрезмерными прохристианскими пристрастиями Ярополка. Кроме желания искоренить христианскую веру, новым князем владели еще и другие чувства:
он хотел умилостивить богов за свое клятвопреступление и братоубийство при захвате Киева, - на "ярополкова" Иисуса Христа он расчитывать, конечно, не мог.
Именно поэтому обычное и нормальное для "язычников" терпимое отношение к "чужим богам" теперь для Владимира в отношении христианства было невозможно. Так продолжалось около пяти лет после вокняжения Владимира в Киеве. Летом 983 года он с дружиной вернулся из успешного ятвяжского похода (в прибалтийские земли), где принимал участие в очень ожесточенных, кровавых битвах местных войск язычников с христианскими германскими войсками. Надо сказать еще, что именно в прибалтийских землях тогда и с давних пор чаще чем у других практиковались человеческие жертвоприношения. Может быть поэтому после похода решено было принести Перуну человеческую жертву.
Дальнейшее, что произошло в Киеве 12 (17 н.с.) июля 983 года стало поворотным днем в истории крупнейших перемен в мировоззрении князя и горожан. Той ли веры волхвы, которые были при вещем Олеге, служили теперь при его правнуке Владимире жестоким богам, этого мы не знаем. Возможно, что это тоже были их правнуки, но теперь не слышно было их пророчеств. Впрочем, летописец под 983-м (6491-м) годом пишет не о волхвах как жрецах суровых богов, а о других их служителях, старцах и боярах. Приведем этот эпизод из "Повести временных лет" полностью: