Иногда, и даже весьма часто, обстоятельства слагаются совершенно иначе. Женщина, принужденная жить, что называется, своим умом, — бедна, не знакома ни с каким делом, за которое дают плату, обеспечивающую безбедное существование, может случиться (и так чаще всего бывает), что женщина не знает ничего, кроме самых дешевых рукоделий, давно везде вошедших в состав фабричного производства, а мыть белье, катать, таскать воду, топить печи и исполнять другие тому подобные работы она не в состоянии, потому что у нее нет навыка, нет силы. Что ей делать? Ее profession de foi — любовь, со всеми своими аксессуарами, во главе которых стояла успокоительная надежда жить «мужниной головой», все это исчезло, чувство ее попрано, надежды разбиты, и сама она брошена на произвол случая. Случай этот не заставляет себя долго ждать; на то мы Европа просвещенная, страна со всякими учреждениями. Благодаря крайней деморализации мужчин женщина у нас весьма быстро идет по гибельному пути, в конце которого стоят богадельня или безнравственная спекуляция на заблуждениях вновь подражающих искательниц эмансипации, в предоставлении себя воле случая и «добрым людям». Нечего удивляться, как втягиваются известные женщины в этот грязный род жизни, ведь во всяком деле только первый шаг особенно труден, только «первая песенка зарумянившись поется»; а споется с голоду еще одна, и еще одна; женщина судорожно сожмет свой платок во рту, исхода не видно — и новый экземпляр для альбома «погибших, но милых созданий» готов. Еще меньше можно недоумевать, почему недостойные виды известного промысла практикуются по преимуществу женщинами, — это естественное следствие крайней экономической безурядицы в отношениях этого пола к производительному труду. Некоторый вид деморализации, свойственной известным женщинам, нельзя безусловно принимать за причину, которая привела их к этому несчастному положению, а чаще всего деморализация является уже следствием этого положения. Многими замечено и много раз проверено, что из ста женщин, считающихся отверженными членами честного общества, девяносто девять, прежде чем дошли до своего положения, надеялись быть вечно любимыми, выслушивали уверения и клятвы в верности до гроба и потом были обмануты и брошены.