– Пока оставьте так, – только и смог ответить я.
– Тогда распишитесь! Вот здесь! – И месье Паскаль, старший, ткнул в серую казенную бумажку огромным пальцем с ногтем, напоминающим танковую броню. – Напишите: «Претензий не имею».
– Э, нет! – взвизгнул я. – Мне нужно проверить, все ли вещи целы. К тому же вы испортили две лампы!
– А я-то думал, что вы настоящий советский человек, – проявив политическую осведомленность, с укоризной покачал головой месье Паскаль. – Мы же рабочие люди, месье Попофф (во Франции русских часто зовут «Поповыми». – К. П.), Неужто пожалуетесь?
– А как же лампы?! – упорствовал я, становясь сам себе противен. – И сервировочный столик, смотрите, почему-то без ручки!
– И тебе не стыдно, камарад? – в голосе бригадира грузчиков появилась сталь. – Ты будешь фискалить хозяину на рабочих!
Потом мы еще не раз и не два встречались с месье Паскалем. Первый раз он пришел за моим автографом и принес ручку от сервировочного столика, которая – как он объяснил – отвалившись, закатилась в дальний и темный угол. (На самом деле эта ручка была не моя, командир грузчиков отломал ее у столика других своих клиентов, но меня и это устраивало – статус-кво должен был быть восстановлен любым путем!) Во второй – он склеил керамическую основу ночника. В третий – захватил с собой бутылку мартиникского рома. У меня в холодильнике обнаружилась бутылка водки. Мы выпили все, что можно пить в моем доме. Все – кроме воды из-под крана! И я затянул по-русски «Катюшу». Месье Паскаль обнял меня рукой-бревном и, проникновенно закатив глаза, подхватил припев по-французски неожиданно тонким для его внушительной комплекции голосом… Как, когда и где я подписал бумагу о том, что у меня к месье Паскалю «претензий нет», я не помню. Но подписал наверняка. Видимо, в конце концов дал о себе знать еще не вытравленный до конца рефлекс пролетарской солидарности бывшего советского человека.
«…Скупой платит дважды», – винил я себя. Каюсь, месье Паскаля и его штрафную команду я нашел много лет назад не в официальных «Желтых страницах», а в подозрительном боевом листке, подброшенном мне в почтовый ящик. Поэтому, обуреваемый благими намерениями и недобрыми воспоминаниями, я решил на этот раз обращаться только в солидные транспортные компании. И тем не менее влип по уши в Париже с отправкой в Москву наших вещей.
Недолго выбирая между транспортными компаниями, способными грамотно загрузить в свой трайлер наш багаж, я остановился на фирме – назовем ее – NNN. Ее представители с особой предприимчивостью окучивали меня с двух концов. Из Парижа, где явившийся в мою квартиру толкач из NNN обещал мне самый лучший в мире сервис и самый честный в Европе персонал, и из Москвы, откуда меня соблазнял по телефону милый молодой человек, оказавшийся моим тезкой и отрекомендовавшийся зятем моих давних знакомых, а заодно и представителем этой же фирмы в России. Вскоре обнаружилось, что оба змея-искусителя нагло врали. Впрочем, я сам виноват. Разве обещания касаются кого-либо, кроме того, кому они даются?
Когда в Париже в день перед отлетом в Москву ко мне приехал грузовик от NNN, мне стало не по себе. Группа захвата, присланная – казалось бы – стопроцентно французской фирмой, состояла из пятерых огромных негров. Какой яйцеголовый балбес придумал байку про пигмеев?! Рядом с этими сенегальскими стрелками истинным пигмеем был я с моими метр восемьдесят. Впрочем, очень быстро выяснилось, что к Африке эти гренадеры не имели ровным счетом никакого отношения. Трое из штрафного взвода были из Гаити, двое – из Гваделупы, заморского департамента Франции, а значит, почти чистопородные галлы, только очень смуглые. Командовал афро-американскими собратьями похожий на портовый кран средних размеров гаитянец цвета индиго, которого я прозвал про себя «дядей Томом».
Зачем эта экзотика: Гаити, Гваделупа?.. Позднее французские друзья мне объяснили, что рынок рабочей силы в сфере транспортно-погрузочных услуг держат во Франции гаитянцы, жестокие, властные и спаянные между собой. Они не пускают в бизнес конкурентов – африканцев и славян – и обычно набирают к себе в ватагу биндюжников из своего ближайшего географического окружения, иммигрантов с Антильских островов. Они и говорят на том же самом креольском диалекте, что и гаитянцы, и островной морали следуют той же самой. Одно слово: куль Твуду… Большинство из них работают нелегально, лишь два-три человека из экипажа – те, у кого есть французские паспорта, – официально зарегистрированы на рынке труда. Перевозочные компании это вполне устраивает: меньше социальных отчислений. Качество сервиса? Конечно, оно страдает от непрофессионализма и текучести персонала. Но, скажем, NNN возмещает это рекламной трескотней и активностью зазывал, способных пообещать с три короба, лишь бы получить от клиента заказ.