Однако четырнадцатого июля весь километровый участок нефтепровода от вышки в Уэтл-Шите внезапно стал погружаться в почву, будто она по какой-то причине превратилась в болотную жижу, и рабочие, обслуживающие вышку, едва успели убраться от места необычного катаклизма.
Всё произошло так быстро, тихо и буднично, что никто ничего не понял.
Не было ни взрыва, ни землетрясения, ни извержения грязевого вулкана. Просто сваи одна за другой начали тонуть в земле, а заодно с ними утонул и нефтепровод вместе с вышкой.
Через час странный котлован заполнился нефтью.
Месторождение Уэтл-Шит перестало существовать.
Телефон разрядился на слове «дело».
Савва Бекетов лениво надавил на зелёную кнопочку, посмотрел на экранчик мобильного, где высветилась надпись: «Батарея разряжена», — и снова закрыл глаза.
Он лежал в шезлонге, в тени беседки. Было жарко. Слабый ветерок изредка приносил прохладу и запахи цветущих трав. Жужжали пчёлы. Лежать было приятно, и ни о чём не хотелось думать. Бекетов имел полное право не думать, потому что находился в законном отпуске, на даче под Волоколамском, уже четвёртые сутки в блаженном расслаблении.
— Кто звонил? — долетел до него тихий голос жены.
Лень было отвечать, но он всё же нашёл силы буркнуть:
— Старшина.
— Чего он хотел?
— Не знаю. — Савва и вправду не успел выяснить, чего хотел полковник, но догадывался, что речь идёт о новом задании.
— Есть дело… — сказал полковник Иван Поликарпович Старшинин по кличке Старшина, и означать это могло только одно: отпуск кончился.
— Любаш, дай свой мобильник, мой гавкнулся.
Через минуту жена в одном купальнике — в отличие от мужа она лежала под стеной коттеджа и загорала — принесла телефон. Бекетов потыкал пальцем в кнопочки, набрал номер полковника:
— Иван Поликарпович? Что случилось?
— Ты где? — спросил Старшинин.
«На Кипре», — хотел соврать Бекетов, но сказал правду:
— На даче.
— Жду через два часа. Успеешь?
— Я в отпуске, — вяло возмутился Савва.
— Главный требует результата, понял?
— Понедельник — день тяжёлый, — сделал Бекетов ещё одну попытку возразить.
— Могу прислать вертолёт, — отрезал Старшинин.
— Не надо, — сказал Бекетов, прощаясь с отдыхом.
Старшинин выключил связь.
— Когда тебя ждать? — хмыкнула жена, отлично разбираясь в результатах подобных переговоров мужа с начальством.
Савва посмотрел на неё, загорелую, красивую, милую, желанную, и ему вообще расхотелось ехать в Управление.
— Не знаю, — честно признался он.
— Понятно.
— Зато мне дали два часа времени. Час на дорогу, час на…
— А успеешь? — лукаво прищурилась Люба.
Бекетов выбрался из шезлонга и подхватил жену на руки…
В два часа с минутами он вошёл в кабинет полковника, расположенный на втором этаже Управления контрразведки ФСБ. Старшинин уже больше года руководил отделом специальных расследований, который занимался изучением эзотерического наследия России, её тайной истории, социопсихических тенденций и непознанных явлений природы. Бекетова, майора, следователя по особо важным делам, он перетащил к себе из военной контрразведки, и теперь они работали вместе. Полковник обещал повысить его в звании, но пока не преуспел в своих намерениях: штат не позволял. В отделе работали всего шесть человек, в основном — бывшие гражданские специалисты в области психологии коллективов и нелинейного программирования, учёные-физики, астрономы и медики. Все они стали подполковниками, и Бекетову с его радиотехническим образованием, не имевшему научного звания, повышение не светило. Впрочем, его это не расстраивало. Работа оказалась интересной, он был независим от руководства и мог получить допуск практически к любой закрытой теме или секретным документам.
— Садись, — поднял голову над столом Старшинин.
Худой, мосластый, длиннорукий, с ёжиком седых волос, он казался старше своего возраста, на самом же деле Иван Поликарпович был всего на семь лет старше тридцатичетырёхлетнего Бекетова. На собеседника полковник всегда смотрел строго и оценивающе, хотя юмор понимал и шутки ценил.
— Может быть, мне добавили звёздочку? — с надеждой спросил Бекетов.
— За что? — с интересом задал ответный вопрос Иван Поликарпович.
— За непричинение государству большого вреда.
— Твой ущерб ещё не подсчитан. Как только подсчитают — чего-нибудь дадут.
— Срок? — улыбнулся Савва.
— Чего это ты такой весёлый? — подозрительно хмыкнул Старшинин.
— Надеюсь, что это учебная тревога. Хочу полностью насладиться отпуском. Кстати, с женой. Помните анекдот? Крысы предупредили капитана, что у них учебная тревога, и попрыгали за борт.
— Ну, и? — подождал продолжения начальник отдела.
Бекетов засмеялся.
— В этом и заключается соль анекдота.
— Дурацкий анекдот. На вот, читай. — Старшинин подсунул майору стопку листов с текстом.
Бекетов пробежал их глазами, поцокал языком.
— Интересно…
— Что?
— Куча жмуриков, катастрофы, и все связаны с нефтью… Странно. А вот эти вообще случились с разницей в один день…
— Вот нам и поручили разобраться со всем этим. — Бекетов покачал головой, ещё раз перечитал предложенный полковником пакет донесений.
Речь в нём шла о гибели двух владельцев нефтяных компаний, активно занимающихся разведкой и добычей нефти на Севере России, и о странных катастрофах, в результате которых оказались разрушенными только что построенные нефтедобывающие комплексы в количестве четырёх штук. Мало того, в пакете были сведения и о гибели двух американских нефтяных магнатов, а также о необычных авариях на американо-канадских нефтяных скважинах и нефтепроводах. Плюс информация о катастрофе в Анголе, в провинции Мбанья, где начали добывать «чёрное золото», и о гибели начальника геологической экспедиции, которая искала нефть на Камчатке.
«Артём Клементьевич Голубенский, — прочитал Савва, — президент компании „Сибирьнефть“. Родился в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, закончил Московский физико-технический институт. Работал в банке МЕНАТЕП начальником инвестиционного отдела, потом директором по стратегическому планированию. Два года жил в Лондоне. Вернулся в две тысячи восьмом году и стал первым президентом компании „Сибирьнефть“».
Бекетов поднял голову.
— Может быть, его свои убрали за какие-то прегрешения? Торганул нефтью за спинами компаньонов…
— Он сам себе хозяин, — сказал Старшинин. — Лети в Тюмень. Там уже работает следственная бригада важняков МВД и Генпрокуратуры, плюс наши ребята из бюро расследований. Всю информацию получишь от них. Но судя по всему, это не стандартная разборка. Голубенского не за что было убирать. Как и его китайского гостя.
— И тем не менее кто-то подвёл к бассейну провода и включил ток лишь тогда, когда в бассейн прыгнул Голубенский.
— Это детали. Смотри глубже. Все перечисленные в материале случаи описывают некий криминал в нефтедобывающей сфере. Четыре чудовищные аварии с добывающими комплексами, причём новейшими, безопасными на сто процентов. Двое из погибших — нефтяные магнаты, охраняемые как золотой запас страны, активно вкладывающие деньги в разведку новых месторождений нефти и газа. О чём это говорит?
— Не знаю.
— Вот и я не знаю. Из Тюмени полетишь в Воркуту, потом вертолётом тебя перебросят на «Варандейское». Там уже два дня ищут тело Вячеслава Феллера. И обрати пристальное внимание на ещё одного нашего добытчика, недавно рискнувшего заложить скважину на острове Колгуев. Как бы и с ним чего не случилось.
— Там тоже нашли нефть?
— Нашли. И очень много.
— Понял. Когда лететь?
— Вчера. Размотаешь это дело — главный тебе звёздочку-то и добавит. Обещал.
— Дело не в звёздочке, — усмехнулся Бекетов. — Очень необычный вывод напрашивается.