Владимир Соловьев, Любовник "Софии".
Вся эта любовь… кончилась тем, что начались ревность и раздоры. Так и распалось «Общество тридцати». Тогда Гихтель выбрал себе в ученики одного негоцианта и «передал» ему в жены Софию. История рассказывает, что этот негоциант жил счастливо и, по словам одного известного философа, «имел многочисленное потомство духов» [49]. В общем, «София», как и всякий суккуб, пошла по рукам духовных простофиль. Ко всем тем, чьи «откровения» свихнули в масонство и духовидчество значительную часть европейского образованного сословия…[145]
Характерно, что среди «любовников» Софии Соловьев называет и Сведенборга. Будучи человеком неженатым, тот, судя по его дневнику 1743—44 годов, был постоянным (и отнюдь не бесстрастным) объектом атак суккубов. «Из этих описаний Сведенборг выступает как человек, нервная система которого была совершенно расстроена половыми излишествами, которые он сам называет своей «ночной главной страстью». Сны его полны женских образов, свое отношение к которым он изображает с такой подробностью и откровенностью, что Сведенборг, конечно, едва ли думал когда-либо о том, что эта книга со временем может быть предана гласности. Но мало того, что его сны вращаются вокруг половых отношений, — и во время бодрствования его сознание находится во власти подобных же представлений, так что он не в состоянии работать…» [40][146].
«Небесный предмет нашей любви только один, всегда и для всех один и тот же — вечная Женственность Божия», — писал Соловьев.
О.Георгий Флоровский свидетельствовал, что сохранились и изучались «некоторые загадочные автографы Вл. Соловьева… — особого рода записи поэта-философа, сделанные им автоматически в состоянии транса. Это состояние (как бы медиумическое) было свойственно Соловьеву по временам. Темою соловьевских записей является всеюнаже, «София»… Характер записей таков, что не приходится сомневаться в «демоничности» переживаний, сопутствующих духовному опыту поклонника Девы Радужных ворот».
Пользуясь каббалистическими словечками, Соловьев писал о ней: «Она есть решит [женское божество] вначале — плодотворная идея безусловного единства, единое могущество, долженствующее объединить все; она есть Малхут (Regnum, Царство)…» Загадочное слово Малтух и означает одну из эманаций Шехины[147].
При ближайшем рассмотрении оказалось, что соловьевская София, эта светящаяся красотка, очень похожа на Шехину. Более того, согласно рассуждениям Соловьева, София является даже более высоким существом, чем Христос (каким понимает Его философ).
«Это, — отмечает отец Георгий Флоровский, — какой-то жуткий оккультный проект воссоединения человечества с Богом через разнополую любовь», а Розанов на основании этой «небесной» эротики «имел повод говорить, что у Соловьева был «роман с Богом»». [83].
Владимира Соловьева искушала не только неземная София, но и вполне приземленная, из плоти и крови Анна Шмидт, журналистка и сектантка из Нижнего Новгорода. Нет, дело не в «любовном треугольнике». Она внушала философу, что он является… Христом. А его родного брата Михаила всерьез называла «братом Господним».
Высокоученый Владимир Сергеевич, конечно, знал, что в каббале Шехина (то есть «София») является супругой самого Б-га. Следовал логический вывод, что…
Тьфу! Можно было бы перекреститься и пойти дальше по своим делам. Но Соловьев креститься не был приучен. И что же из этого получилось на закате его жизни? «Михаил Соловьев сам сжег последние записи Владимира. Он был историком с безупречной репутацией, что делает этот акт особенно зловещим. В двойном пересказе до нас дошли его слова, согласно которым «Вл. Соловьев вернулся после свидания со Шмидт «глубоко потрясенным» и в чем-то убежденным». Так пишет исследователь А.Эткинд… Если я правильно понял его намек, то, спалив «сакральные тексты», Михаил не дал возникнуть на могиле своего брата очередной, невиданной по цинизму, псевдохристианской секте. Очередной «Христос» умер, не родившись.
На этот раз операция диавола провалилась. А ведь как рогатый обхаживал Соловьева! Вот в перерывах встреч с масонами Ковалевским и Янжулом он сидит над каббалой в Британской библиотеке и напряженно мыслит. Философствует так, что начинает «светиться ум». Велика гордыня ученого, и потому, наверное, Господь попускает лукавому слепить из светящейся субстанции антропоморфных сущностей. Те направляют Владимира Сергеевича на поиски каббалистических тайн в Каир. Там философа подхватывает некто де Вогюе…[148] Но главное — вернемся к главному! — к Соловьеву трижды приходит София, она же «подруга вечная», она же «Дева Радужных Ворот».
145
Юлиус Эвола напоминает о том, что в индуистской традиции царь получает «харизму», соединившись с явившейся ему «богиней».
146
Сведенборгу являлись также покойные к тому времени Лютер, Меланхтон и даже Вергилий. Свидетелем одного из таких свиданий был профессор Портан. «Он посетил Сведенборга в Лондоне, но не мог его видеть немедленно, так как у него находился кто-то другой. Затем дверь отворилась, и Сведенборг, продолжая разговор, проводил невидимого для Портана посетителя до двери, где с величайшей вежливостью простился с воображаемым лицом. После этого он обратился к Портану и рассказал ему, что у него сейчас был Вергилий, который отнесся к нему чрезвычайно дружелюбно и сообщил ему различные интересные сведения». [40].
147
Энциклопедический словарь «Еврейская цивилизация» сообщает о Шехине: «В каббале она ассоциируется с десятой и последней из сфирот божественного мира, Малхут (царство), которое представляет собой женский принцип и ближайшую ипостась сотворенного мира»…
148
Тот потом писал, что видел «Христа славянского народа», который «хотел разыскать в Суэцкой пустыне какое-то племя, в котором, как он слышал, хранились некие тайны религиозно-мистического учения Каббалы и масонские предания, будто бы перешедшие к этому племени по прямой линии от Соломона». Цит. по: