В частях первой и второй речь пойдет о первых впечатлениях иностранцев при встрече с русскими, то есть о тех чертах русских, которые бросаются в глаза. Постепенно мы перейдем к таким чертам, которые требуют более близкого знакомства.
Я благодарен моей жене Галине Томчиной за неоценимую и главную помощь в редактировании книги, а также Ольге Папышевой, Максиму Томчину, Леониду Захарову, Михаилу Ицыксону и Льву Шапиро, прочитавшим книгу в рукописи, за их ценные замечания.
Часть первая. Иностранцы о России. Первые впечатления
Россия узнаваема для западного человека, но в каких-то моментах совершенно непредсказуема. Это совсем другая культура, совсем другое общество… Мы, глядя на вас, как в зеркало, видим себя по-новому.
Кого считать русскими?
Россию населяют люди более сотни национальностей – россияне. Но мне больше нравится слово «русские». Так я буду называть всех, кто считает русский язык и культуру родными и себя считает русским. За границей всех жителей России называют русскими. Есть анекдот: в лифте гостиницы едут два японца, татарин, русский, украинец и армянин. Один японец тихо говорит другому: «Посмотри на этих русских – все на одно лицо!» Какими бы разными жители России ни были, у них много общего.
«Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит», – сказал Владимир Даль. У царя Николая II не было и одной сотой доли русской крови, но он был русским человеком. Немало «инородцев» внесли в русскую цивилизацию важнейший вклад. Среди них Пушкин, Лермонтов, Фонвизин, Карамзин, Левитан, Багратион, Витте, да и сам Даль. По мнению журналиста Л. Парфенова, «особенно массово и ярко переходили в «русскость» немцы, грузины и евреи». Еврей Левитан был русским художником, а немка Екатерина II – русской императрицей. «Нельзя же считать, что любой воспитанный в русской культуре (будь он китайцем или армянином по фамилии Хачикян) может причислить себя к русским. Даже если нянька в детстве читала ему русские сказки», – пишет в Интернете Наталья В. А Надежде К. не понравилось высказывание Пушкина о русских, и она уверяет, что «он как раз не русский». Себя она считает настоящей русской, хотя ее русский язык хромает. Что толку с ними спорить? Пусть борцы за чистоту русской крови считают нашего классика эфиопским поэтом. А Окуджаву – грузинским или русскоязычным поэтом, но не русским.
Иностранцев коренные жители России лихо переименовывали. Гамильтон? Значит, будешь Хомутов. Коос фон Дален? Козодавлев! Герой рассказа М. Веллера, английский инженер, женился на русской и остался жить в России. Уолтер (у нас Болт) спился и научился сшибать у магазина двугривенные. Все его любили «как доброго безвредного дурачка, от которого жизнь интереснее». Китайцы, живущие в сибирских городах, уже во втором поколении начинают пить, парятся в бане и работают без прежнего рвения. «В России даже у евреев вырастают славянские скулы», – заметил Ф. Энгельс. Русские проявляют редкую способность понимать человека и узнавать своих с первого взгляда. Философ Василий Розанов сто лет назад сказал: «Посмотришь на русского остреньким глазком, посмотрит он на тебя, и все понятно, никаких слов не надо. Вот чего нельзя с иностранцем». Шутники говорят, что русские – это люди, которым удается выжить в России. Может быть, людей сплачивают общие трудности? Общая судьба и язык – вот что объединяет всех русских.
Чем дальше от любимых, тем крепче любовь?
Пушкин писал, что необъятные просторы России поглотили силу монгольского нашествия и остановили его на самом краю Европы. Нам действительно есть чем гордиться. Наша страна в XIX веке спасла Европу от нашествия Наполеона, а в годы Второй мировой войны – от нацизма. «Символический русский Иван… это человек, который, стиснув зубы, переносил и перенесет все лишения и невзгоды, идя на подвиг во имя Родины», – сказал М. Шолохов о Великой Отечественной войне. Эта победа – великий праздник русского народа, объединяющий абсолютно всех. Почему же европейцы ее недооценивают? «Советская армия победила нацизм, но свободы большинству стран Восточной Европы не принесла», – заявляет канцлер ФРГ Ангела Меркель. «Вы не смогли бы победить без помощи американцев», – сказал мне Гюнтер, мой немецкий друг. Конечно, я с ним не согласился.