Просто невезенье какое-то. ЛУКОЙЛ собирался строить газоперерабатывающий завод в поселке Артезиан. Козачко берет ручку и рисует, насколько удобное это место: роза ветров, транспортный коридор, городок строится для рабочих. А ЛУКОЙЛ передумал и теперь планирует строить завод в соседнем Ставрополье.
Оппозиция намекает, что дело не в невезении, а в том, что чиновники и не заинтересованы в доведении инвестиционных проектов до реализации. Они хотят либо деньги попилить, либо просто попиариться. Так же вышло с идеей международного аэропорта в Элисте. Городовиков вспоминает, что ездил в Шереметьево советоваться — ему сказали, что пассажирский аэропорт делать бессмысленно, но можно построить транзитный грузовой. В республике его слушать не стали. Сейчас в Элисту три раза в неделю летает старенький Ту-134.
Министр природных ресурсов Санджи Убушиев говорит, что в Калмыкии, где дуют ураганные ветры, всегда мечтают о ветроэнергетике. Лет пятнадцать назад их уже строили — но так и не запустили. «Работала наша оборонка, — поясняет министр, — то есть конверсионное производство. Откуда они знали, как делать ветряки?»
С 2006 года ветряками занялась чешская компания Falcon Capital. И в январе этого года Илюмжинов докладывал Путину, что через месяц запустит первые два ветряка, а в конце года их будет уже двадцать. Он предсказывал, что по ветру Калмыкия будет на первом месте в мире. «Это ветряной Кувейт», — сказал Илюмжинов.
Мы съездили в степь и увидели, что там стоят только два ветряка и они не работают. «Сам процесс монтажа очень долгий. Одна лопасть — около 53 метров», — объяснил представитель компании Дмитрий Кирмелашвили. Но в конце разговора он признался, что есть один нерешенный вопрос. Они уже купили городские сети и будут напрямую продавать электричество, но тариф их не устраивает. «К сожалению, этого недостаточно для осуществления проекта. Поэтому мы ставим вопрос о доплате из федерального бюджета определенной суммы», — пояснил он.
У всех проектов, о которых рапортовали власти Калмыкии, была одна обидная особенность: потом о них как-то забывали. Допустим, много говорили о филиале монастыря Шаолинь, а потом он вдруг исчез из официальной хроники. Быстро забыли и о киностудии, которую должен был построить голливудский буддист Стивен Сигал. Или вот приезжали австрийцы, чтобы посмотреть, нельзя ли наладить выпуск легкомоторных самолетов. Говорят, их пригласил бывший премьер, шурин московского мэра Виктор Батурин. Идея — сказка: к Олимпиаде в Сочи потребуются авиатакси, но их гараж будет в аэропорту Элисты. И опять ничего.
ВЫСОКАЯ ВОЛАТИЛЬНОСТЬ
Когда-то в Калмыкии был офшор и с деньгами было получше, а сейчас ее руководство не стесняется говорить, что денег ни на что не хватает, поэтому всюду требуется помощь Москвы. Илюмжинов потому и вспомнил Путина девять раз — рассказывал, по каким направлениям ему удалось пробить федеральное финансирование. Летом в газетах публиковали отчет вице-премьера по экономике Валерия Чурюмова, в котором он использовал биржевой термин — высокая волатильность. Он имел в виду, что республика живет в непредсказуемых условиях, главное из которых — даст Москва денег или нет.
Вице-спикер парламента Арслан Корняков, который руководит общественной приемной Путина, клянется, что ни одной жалобы на Илюмжинова к нему ни разу не поступало. На вопрос о самом бедном регионе на юге России Корняков отвечает рассказом о двух поселках, в которых он недавно побывал. В одном все запущено, а другой процветает, хотя там и воды нет. Во втором дома стоят, как в Элисте, а не 100 000 рублей, как в депрессивных поселках. «Это чья заслуга? Президента России? Главы республики? Люди должны сами работать, — рассуждает он. — А государство создает лишь предпосылки».
В калмыцкой «Единой России» не знают, что будет дальше. «Со мной еще консультаций не было», — сказал Козачко. Он только собирается лететь в командировку в Москву. Оппозиция тешит себя надеждой, что точно снимут. А лидер союза репрессированных народов Аркадий Горяев даже намекал, что ему известны фамилии, но он боится помешать федеральным властям делать свое дело. И только верховный лама сказал нам, что готов ко всему: «Если придет новый человек, в моей работе ничего не изменится».