Но ведь развивались и другие операции советских армий. Северный сосед 3-го Украинского, 2-й Украинский фронт маршала Конева уже преодолел Буг. Бросил в прорыв две танковых армии, они стремительно углублялись в расположение неприятеля. Вокруг них волнами расходилась паника. Вражеские войска, администрация, тыловые органы обращались в бегство. А германское и румынское командование крепко занервничало. Стало выдергивать и выщипывать боеспособные контингенты с южного участка, чтобы хоть как-нибудь залатать огромную брешь, образовавшуюся в линии фронта.
Но, перебрасывая войска против 2-го Украинского фронта, они ослабляли оборону против 3-го Украинского. Малиновский не преминул этим воспользоваться. Его разведка быстро сориентировалась, на каких участках боевые порядки оказались пореже и пожиже. В конце марта армии 3-го Украинского фронта с боем форсировали Буг, опрокинули врага. И теперь-то стало ясно — «Транснистрии» приходит полный конец. Румынские власти объявили об эвакуации Одессы. Однако удрать уже не получилось. В составе 3-го Украинского фронта не было танковых армий. Имелся лишь механизированный корпус и кавалерия, но этого вполне хватило.
Малиновский приказал им обойти Одессу. Слабые отряды неприятеля они сметали, от серьезных боев уклонялись. Вырвались к Очакову, и вся группировка немцев и румын, скопившаяся в Одессе, попала в окружение. 3-й Украинский фронт развернулся, прижимая ее к морю. Неприятели отбивались, напоследок зверствовали, срывали свою злость на безоружных и беззащитных. Например, в Куяльнике бегущие подразделения 6-й германской армии принялись хватать всех, попавшихся под руку. Тащили их без разбору в глиняный карьер и там расстреливали. Перебили более 400 человек — в их числе было 30 младенцев, умерщвленных вместе с матерями. Но можно ли было преступлениями переломить ход боевых действий? Второй упорной обороны Одессы, германо-румынской, вообще не было. Неприятели падали духом, паниковали. 9 апреля наши солдаты расчленили боевые порядки врага и ворвались на северные окраины города. Ночью последовал общий штурм, и к утру 10 апреля Одесса была освобождена.
И в эти же самые дни загрохотало сражение за Крым. 8 апреля армии 4-го Украинского фронта ринулись на штурм на Перекопском перешейке. Враги жестоко отбивались, каждый метр приходилось прогрызать с боем. Но атаки перемежали повторными артподготовками, сосредотачивали ливни снарядов на огневых точках и опорных пунктах противника, подавляли их по очереди. Начались атаки и на плацдармах на берегу Сиваша, отвлекали на себя неприятеля, раздергивали внимание. На третьи сутки операции, 10 апреля, в обороне удалось проломить достаточную брешь. Командующий фронтом Толбухин ввел в нее свою главную ударную силу, 19-й танковый корпус. На ровных, как стол, крымских степях для боевых машин было раздолье! Крупных резервов, способных остановить корпус, у немцев уже не было. А мелкие отряды, выброшенные навстречу, танки обходили или опрокидывали, рванулись на Джанкой и Симферополь.
В это же время на плацдарме под Керчью перешла в наступление Отдельная Приморская армия. Враг успел понастроить перед ней несколько полос сильнейших позиций, но сейчас 19-й танковый корпус выходил им в тыл. Вот-вот грозил отрезать от своих. Немцы и румыны переполошились. Спешно побросали все понарытые траншеи и понаставленные доты, начали отход. Точно так же, как под Одессой, мстили мирному населению. Например, 98-я германская дивизия по дороге от Керчи к Севастополю устроила бойню в Старом Крыму — солдаты обходили дома и убивали всех, кого застали. Комиссия по расследованию злодеяний оккупантов зафиксировала здесь 584 жертвы, и подобных свидетельств было не одно, не два…
Но владычеству убийц приходил конец. 13 апреля были освобождены Феодосия, Симферополь, Евпатория. 14 апреля — Судак и Алушта. Основная масса вражеских войск стягивалась в Севастополь. Занимали старые советские укрепления, спешно достраивали новые. 15 апреля к Севастополю вышли наши передовые части. Сунулись с ходу, как в другие крымские города, но напоролись на шквальный огонь, навстречу выплеснулись контратаки. А в это время в порту началась эвакуация, солдат грузили на суда. Но даже из тех, кому посчастливилось попасть на борт, спасались далеко не все. На подступы к Севастополю вышли подводные лодки Черноморского флота, поднялись в воздух бомбардировщики и торпедоносцы. Переполненные транспорты и баржи шли на дно. У румын после этих перевозок уцелела лишь третья часть грузовых судов и боевых кораблей. У немцев погибли огромные пароходы «Тоттила» и «Тейя» — вместе с ними море поглотило 8 тыс. солдат и офицеров.