Его отослали, а на смену вызвали его брата.
Совершенная противоположность Ивану, Василий был слабогрудый, бледный, испитой парень. Он тяжело дышал и упорно кашлял глухим кашлем.
— Ничего не знаю, — сказал он, — брат всем делом владеет, а я больной, на печи лежу.
— Знал ты бродяг Петрова и Иванова?
— Ходили такие. Раньше даже ночевали у нас, брат очень опасался их.
Мы снова позвали Тасина.
Слова Келчевского, видимо, оказали свое влияние.
— Припомнил я их, — сказал он сразу как вошел. — Петров один, а другой Иванов. Петров тоже и не Петров, а беглый какой-то... Познакомился я с ними, когда они в Царском жили, а потом ушли в Питер и оттуда мне вещи привозили. Их там шайка целая. Всех-то я не знаю и никого не знаю, а только главное место, где они сбираются, это будки на шоссе.
— 9 и 11? — спросил я. — Славинского и Сверчинского?
Тасин тотчас закивал головою.
— Вот, вот, у них все гнездо! Там они и живут, почитай, все!
— Все. А ты кого знаешь из них?
— Только двоих и знаю.
Больше от него узнать было ничего невозможно.
Мы собрались уезжать.
Двух Дубовецких и Тасина при нас же отправили с конвоем в Петербург, а следом за ними поехали и мы сами.
Келчевский потирал руки.
— Ну, значит, эти душители все у нас!
— Надо думать!
— Скажите, пожалуйста, — обратился ко мне Прудников, — откуда вы узнали про этих... ну, как их... сторожей?..
— Про Славинского и Сверчинского, — ответил я, — очень просто. Я был у Славинского.
— Были?! — воскликнул Келчевский.
Мне стало даже смешно.
— Я эту ночь ночевал у него в сторожке, — сказал я и передал все происшедшее. — Видимо, этот Мишка у них штука не малая, — окончил я.
— Значит, их всех и арестовать можно?
— Можно, но надо уловить момент!
— Отлично, — засмеялся Прудников, — сперва уловим момент, потом их! Поручаем это всецело вам.
Я поклонился.
Мы приехали в Петербург.
Я отправился домой отдохнуть и позвал к себе Ицку, а Келчевский с Прудниковым поехали тотчас продолжать свои допросы.
— Слушай, — сказал я Погилевичу, — вот в чем дело...
Я рассказал ему про свою ночевку в будке № 9, описал Мишку, Славинского, девушек и окончил свой рассказ словами:
— Так вот, надо теперь, во-первых, выследить всех, кто там бывает, и узнать их имена. Раз! Потом узнать, когда они там соберутся. Два! И три — переловить их. Но это уже не наше дело. Наше дело накрыть! Понял?
— Ну и чего же тут не понять! — сказал Ицка.
— А тогда — шагай!
Ицка ушел, и с этого же часа начал действовать.
Лично сам я был еще один раз в разбойничьем гнезде для того, чтобы лучше осмотреть его.
Павел Славинский и Стефания приняли меня очень радушно. У них был тот ночной гость, который увел Павла пьянствовать к соседу; он оказался каким-то Сашкой и потом причинил мне немало хлопот. Я сразу запомнил его зверскую рожу.
Мишки не было, и как ни хотелось мне проникнуть к Сверчинскому, этого не удалось.
Павел вышел вместе со мною осмотреть шоссе и проводил меня до заставы.
— Приходи в конце недели, — сказал он, — будет работа! Но вместо меня будку № 11 выглядел отлично мой Ицка.
VIII
8-го числа поздно ночью ко мне пришел Ицка, бледный, усталый, встрепанный, и сказал:
— Уф! завтра ночью они все там будут.
— Откуда узнал?
— Ну, и не все равно! Завтра они будут уговариваться о делах, а Мишка будет убивать на шоссе, и с Мишкой Калина. Этот Калина такой разбойник. Уф! он уже четырех убил...
— Где же сберутся?
— И тут, и там.
— Ну, завтра их и переловим! — сказал я и, невзирая на ночь, послал уведомить Келчевского.
Рано утром я, Келчевский и Прудников собрались на совещание.
Я изложил им свой план. Мы возьмем с собою команду в 14 человек, по 7 на каждую будку, из отборных людей.
С одними пойдет Ицка, с другими — я.
Дело сделаем ночью. Они сойдутся поодиночке в назначенные пункты переодетыми, а потом приедем мы и — начнем облаву.
Они согласились с моим планом. Во главе отобранных стражников мы поставили двух силачей: городового Смирнова и стражника Петрушева.
Они одни свободно могли справиться с десятком.
Наступил вечер. Мы собрались, и перед нами выстроились 14 бродяг.
— Так вот, — сказал я им, — по одному, по два идите за Московскую заставу, на Волховское шоссе, Ицка вам укажет места. В 1 час ночи я там буду, и тогда уже за работу!
— Рады стараться! — ответил Петрушев, и они ушли.
Прудников был бледен и, видимо, волновался.