Маскировочная функция языковой шутки
Эта функция языковой шутки имеет прагматическую основу—касается не содержания описываемого, а отношений между говорящим и адресатом (адресатами), принятых ими соглашений: языковая шутка позволяет обойти «цен-зуру культуры». Бернард Шоу писал: «...для правды есть отдушина: то, о чем запрещается говорить всерьез, можно сказать в шутку» (Ларец острословов). Шутка позволяет «замаскировать» сообщение и благодаря этому выразить те смыслы, которые (по разным причинам) находятся под запретом. Можно указать на пять разновидностей подобных смыслов.
1. 3. Фрейд [1925] отмечает, что одна из важных функций языковой шутки заключается в удовлетворении агрессивности и склонности к обсценному, обычно подавляемых. Сальный разговор, «чрезвычайно излюбленный простым народом», в образованном обществе вытесняется, отвергается цензурой культуры. «Смеяться по поводу грубой сальности... нам было бы стыдно, или она показалась бы нам отвратительной»,—пишет Фрейд [1925:136]. Но для психики человека отречение от «первичных наслаждений» очень тяжело. Острота позволяет упразднить отречение, вернуть потерянное. Теперь, когда остроумие пришло нам на помощь, мы вновь можем смеяться над неприличным. Говорящий «прячется» за язык («А я что? Это язык так устроен!»). Именно с этим связан факт (иногда подвергающийся обыгрыванию): в непонятные слова и словосочетания слушающие склонны вкладывать бранный или неприличный смысл. Ср.:
(1) —А кто же у вас тут климатологией занимается?
—Надо быть, Игнашка Кривой к этому делу причинен. Не то он конокрад, не то это самое(А Аверченко, Люди, близкие к населению).
(2) — Вчера вечером он мне сказал,, что я выгляжу такой эфирной прилунном свете.
—А что это значит?
—Не знаю, но на всякий случай я ему съездила по физиономии.
(3) «Товарищлейтенант, в отпуску я с девушкой познакомился».
— «Ну и как? Вам удалось ее заинтриговать?»
— «Да, товарищ лейтенант, пять раз».
(4) Репортер — передовику производства:
—А какое у вас хобби?
—Ну, сантиметров 15~
Еще пример такого рода — анекдот, обыгрывающий фамилию президента Академии наук
[На заседании Академии наук]:
—Мань, хочешь, я тебе Келдыша покажу?
—Да ты что, Ваня?!Дома, дома!
Сходным образом из множества возможных пониманий переделанной пословицы Машу каслом не испортишьбезошибочно выбирается неприличное. Да и само слово двусмысленностьобозначает не сочетание любых двух смыслов, а сочетание двух смыслов, один из которых считается неприличным.
Кроме отмечаемой 3. Фрейдом маскировки неприличного, можно указать еще ряд проявлений реабилитации языковой шуткой запретных смыслов.
2. «Маскировочная» функция языковой шутки ярко проявляется в афористи-ке.Как и сальность, она переживает кризис. Так называемые «общезначимые выражения» — сентенции, максимы — становятся после XVIII в. немодными и нередко вызывают раздражение и насмешку. Вспомним, как едко издевался Брюсов над Леонидом Андреевым за содержащиеся в его произведениях, в частности в «Жизни человека», истины типа: «Молодость и любовь утешают и в бедности», «В удаче все льстят, при неуспехе отвертываются» [В. Брюсов, Л. Андреев. «Жизнь человека» в Художественном театре]. И. Губерман пишет на эту же тему:
Люди воздух мыслями коптят многие столетья год за годом.
Я живу в пространстве из цитат и дышу цитатным кислородом.
Суждение совершенно справедливое, но любопытно, что Губерман сам охотаю «коптит воздух» мыслями типа:
Редко нам дано понять успеть, в чем таится Божья благодать, ибо для души важней хотеть, нежели иметь и обладать.
ИЛИ:
Кто понял жизни смысл и толк,
Давно замкнулся и умолк
Современные авторы очевидным образом начинают стыдиться дидактического, назидательного тона. Но склонность-то к морализированию, видимо, сохраняется! И тут опять, как и в случае сальности, говорящие прячутся за язык, за языковую игру. Есть доля истины в шутливом высказывании Ф. Кривина: «...о серьезном говорить всерьез — все равно что заедать кирпич черепицей... Тут уж приходится выбирать: либо о серьезном несерьезно, либо о несерьезном серьезно» (цит. по: [Вл. Новиков 1989:248]).
В наше время сентенции типа: Не посягай на чужое добро, или: В отношениях с людьми избегай трений, или: Ничтожества, когда их много, представляют грозную силувыглядели бы старомодно-занудными. Однако те же сентенции в «каламбурной упаковке» — вполне уместны:
(5) Уголовников тоже влечет к добру, но, к сожалению, к чужому(Н. Глазков).
(6) Что ты скажешь на это, физика? В отношениях между людьми трения ведут к охлаждению.
(7) Не согласен с математикой. Считаю, что сумма нулей дает грозную цифру.
Два последних примера взяты из сборника сентенций Станислава Леца под характерным названием «Непричесанные мысли». Не точнее ли было бы название «Мысли с модной прической»?
3. Шупсапозволяет,далее, высказывать тривиальное,то,что «навязло в зубах», но «накипело в душе» и требует выхода, например мысль о том, что в нашей стране люди живут хуже, чем в «нормальных» странах; ср. известный анекдот «застойных» годов*.
Иностранец спрашивает: — Что это за очередь?
—Масло дают.
—О! А у нас только продают. А это за чем очередь?
—Ботинки выбросили.
—Какие, эти?Да, у нас такие тоже выбрасывают.
Точно так же предельно сжатая каламбурная форма оправдывает возвращение Г. Лихтенберга к старым как мир мыслям о женском непостоянстве и об усыпительном действии проповедей:
Двуспальная женщина—односпальный церковный стул(по: [3. Фрейд 1925]).
4. Шутка позволяет высказывать странные, атои абсурдные мысли. Ср.:
(8) Приятно поласкать дитя или собаку, но всего необходимее полоскать рот(Козьма Прутков).
(9) Заря подобна прилежному ученику, она каждое утро занимается(Журн. «Сатирикон»).
(10) «Эк тебя разнесло -moL > —укорял Сидор Марфу, в которую угодил артиллерийский снаряд (А.Кнышев).
Необходимо, однако, подчеркнуть, что для выражения подобных (странных или абсурдных) смыслов необходима «санкция языка» — сходство обыгрываемых слов. И стоит заменить в приведенных примерах выделенные слова другими, пусть близкими по смыслу (соответственно: чистить зубы, горит,разорвало),как получается полная бессмыслица, не заслуживающая внимания собеседника или читателя. Ср.: Приятно поласкать дитя или собаку, но всего необходимее чистить зубы.
Следует отметать, что возможны абсурдные высказывания, не санкционированные языком, представляющие собой простое нагромождение нелепостей. Здесь особенно отчетливо проявляется сущность абсурдистской остроты. Абсурдистская острота, по 3. Фрейду, «своеобразный бунт против тирании рассудка» [Дземидок 1974:42]. Вот несколько ярких примеров этого «бунта» — из русского и английского фольклора:
(11) Когда у кого заболит сердце и отяготеет утроба, и тому пристойные статьи: Взять мостового белого стуку 16 золотников, мелкого вещного топу 13 золотников, светлого тележного скрипу 16 золотников, а принимать то всё по 3 дни неетчи, в четвертый день принять в полдни, и потеть три дни на морозе нагому, покрывшись от солнечного жаркого луча неводными мережными крылами в однорядь(Лечебник XVIII в.).
(12) Зашел в избу. Вижу, тесто бабу месит. Я усмехнулся, а тесту не понравилось.
(13) Ехала деревня мимо мужика,
Вдруг из-под собаки лают ворота.
(14) В прошлое воскресенье рано утречком, часов примерно в шесть вечера, я плыл на всех парусах через горы, когда повстречался вдруг с двумя всадниками в карете, сидевшими верхом на одном муле, и спросил их, не знают ли они, на какой час назначена свадьба Билла Хэннефорда, которого отпевали вчера в нашей церкви(«Бабушкин дедушка»).
5. Языковая шутка позволяет обойти цензуру культуры и еще в одном важном пункте: она позволяет говорящему нарушать важный принцип речевого общения-принцип вежливости, маскирует и сглаживает невежливость. Особенно отчетливо это проявляется в иронии. Ироническое высказывание Да, ты—герой/неприятно для слушающего, но все-таки не в такой степени, как «прямое» высказывание (имеющее, в сущности, близкое значение) Ты—трус!