– Вы говорите страшные вещи, Кирилл. По-моему, вы заблуждаетесь.
– Хорошо. Я допускаю, что вам ничего не известно про убийства. Не будем об этом. Но зачем вы сейчас разыгрываете спектакль, зачем притворяетесь, корчите из себя скромного почитателя таланта Алеши Арикяна, большого специалиста в области этнографии? Вы тут с ним научные книжки пишете? Или детские игрушки выпускаете? Мне все известно. И ваше притворство, Августино, выглядит, по меньшей мере, глупо.
Августино улыбнулся, покачал головой, снял очки и положил их на тумбочку. Потом взглянул на меня.
– Если вам не трудно, Кирилл, подайте мне, пожалуйста, сигареты и пепельницу. Они рядом с вами, на столике… Благодарю… А вы неплохо овладели испанским. Раньше учили? Неужели вы прилетели в Ла-Пас, не зная ни одного слова? Невероятно!
– Откуда вам известно о моем прилете в Ла-Пас?
Августино махнул рукой и поморщился, будто хотел сказать, что не стоит тратить время на разговоры о такой ерунде.
– Уж коль вы затронули эту тему… – Он раскуривал сигарету, глядя на ее тлеющий кончик. – Если вы располагаете временем, – а я еще не знаю, с какой целью вы вломились в мой дом, – то послушайте, что я вам скажу… Вы правы, мы не только пишем научные книги. И совсем не занимаемся выпуском игрушек. Мы выращиваем коку, поставляем сырье производственным комбинатам, где производят кокаин. Затем, с помощью наших агентов, распространяем порошок среди оптовых покупателей, а уже через них – потребителям. Это называется бизнесом.
Августино сделал движение рукой, словно я пытался ему возразить, хотя у меня не было такого желания.
– Вы, наверное, хотите мне ответить, что бизнес наш – преступный, что мы распространяем белую смерть – или как там еще называют наркотики? Но это, мой дорогой, ваше глубокое заблуждение, результат, так сказать, мощной пропаганды, направленной против наркобизнеса. Наркотики ничуть не опаснее алкоголя, табака или, скажем, излишне жирной пищи… Ну-ну, я вижу в ваших глазах иронию. Но вам, как человеку мыслящему, должно быть известно, что всякий аргумент нуждается в доказательстве фактами. Как мы можем определить опасность той или иной пагубной привычки? Только сравнив уровни смертности. Так? Так. По данным Всемирной организации здравоохранения – а ей можно доверять, – смертность от употребления алкоголя намного превышает смертность от употребления наркотиков.
– Но это только благодаря тому, что вас, как гадов, душили и душить будут, – вставил я.
Августино поднял указательный палец.
– Ну что вы как юный и излишне самоуверенный школяр! Не торопитесь. А известно ли вам, сколько людей гибнет от этой гадости, с которой я никак не могу расстаться? – Августино помахал окурком и раздавил его в пепельнице. – Нет, вам неизвестно, вы, как бык красную тряпку, атакуете только наркоделов. А знаете ли вы, что сердечные болезни – мировой убийца номер один – являются прямым следствием злоупотребления алкоголем, табаком и пищей, содержащей много холестерина? Не знаете? Напрасно.
– Вы решили прочесть мне лекцию в свое оправдание?
– Бог с вами, Кирилл! Зачем мне перед вами оправдываться? Вы – пешка, капля в море обманутых, которые основное зло видят в наркотиках. Просто вы мне симпатичны, и я хочу, чтобы вы стали умнее и меньше доверяли пропаганде.
– Значит, вы пытаетесь убедить меня из многих зол выбрать наименьшее?
Августино вздохнул.
– Что такое зло? Первый вдох младенца, родившегося на этот свет, уже есть зло, потому что сама жизнь ведет к смерти, и с рождением человек становится на путь, ведущий его к могиле. Все в разной степени вредно – дышать, смеяться, плакать, любить, есть… Но вы же не пытаетесь бороться с производителями копченых колбас, свиных окороков, с производителями конфет, от которых человек полнеет и у него портятся зубы?
– Августино, вы великий демагог. Ни один преступник в мире искренне не сознается в том, что он подонок.
Августино потупил взгляд, помолчал.
– Ваше последнее слово следует воспринимать как оскорбление?.. М-да, никто еще не позволял себе разговаривать со мной в таком тоне. Ну, ладно. Я вас прощаю.
– Премного благодарен. – Я поклонился. – Только никак не укладывается в голове, что весь мир долгие годы борется с маловредной и приятной привычкой, а вся беда, оказывается, в водке и конфетах.
– Кирилл, каждому народу свойственны некоторые привычки, которые называют вредными. Индейцы, сколько они существуют, всегда употребляли наркотики. Это для них так же естественно, как для вас, русских, сто грамм на праздник. И народ не вымирал, а процветал. Вам, думаю, известно об удивительной цивилизации инков? А вот спиртное, например, для северных индейцев оказалось страшным злом, и из-за «огненной воды» великий народ практически перестал существовать. Так что вреднее, чем порочнее заниматься – производством кокаина или водки?
– За что же вас, таких хороших, так не любят?
– А я объясню. Если бы нам дали возможность свободно производить и продавать кокаин, то он мгновенно бы вытеснил с мирового рынка и табак, и спиртное. Наркотик – удобнее, приятнее и безопаснее спиртного и, при благоприятных условиях, был бы намного дешевле. Янки – монополисты. Они спаивают всю планету и не дают нам возможности открыто торговать кокаином. Приходится, как видите, приспосабливаться, поставлять продукцию контрабандными путями.
– Неужели вы искренне убеждены в том, что говорите?
– Совершенно искренне. А вас, если я не ошибаюсь, уже терзают сомнения?
– Вы ошибаетесь.
Я подошел к окну, слегка сдвинул край шторы и посмотрел на улицу. Сначала мне показалось, что ни на корте, ни рядом с ним никого нет, но потом заметил охранника, который прятался за пальмой, выставив ствол винтовки.
– Там все в порядке, – усмехнулся Августино. – Они не будут стрелять, пока я не дам команды.
– Чего не скажешь обо мне… Вы говорите, что ждали меня? Для чего я вам нужен?
– Это уже вопрос особый… Вы не возражаете, если я выпью глоток омерзительного американского бренди?.. Нет-нет, не беспокойтесь, в баре нет пистолета. Спиртное страшнее, оно лишает человека рассудка, интеллекта, причем – почти мгновенно… А вы не желаете рюмочку?.. И правильно делаете.
Он плеснул бренди в стакан, сделал глоток.
– Дело в том, Кирилл, что я хочу предложить вам сотрудничество.
– Мне? – удивился я.
– О вас много рассказывала Валери. Вы благородный, мужественный человек и по всем статьям нам подходите.
– Интересно, в чем это сотрудничество будет заключаться?
– Для начала вы спрячете свой револьвер, а то у вас уже побелели пальцы от напряжения.
– А что потом?
– А потом мы с вами будем по кирпичику строить новое государство. Мы объединим индейские племена, проведем границы, чтобы воспрепятствовать проникновению в сельву губительной цивилизации, янки, отрядов гринперос и прочих воров, создадим систему власти, учредим армию, полицию. Я могу назначить вас министром.
– Интересно, каким?
– К примеру, министром внутренних дел.
– А Алешу, если не секрет?
– Он может заняться национальными вопросами.
– А вы, разумеется, будете президентом?
– Президентом или председателем совета вождей. Неважно, как этот пост будет называться.
– Вот здорово, – сказал я. – Интересно, на чем будет основываться экономика нашего государства? На производстве кокаина?
– Ну что вы зациклились на этом кокаине! В Приамазонии, к вашему сведению, много золота и других полезных ископаемых. А какие средства принесет туризм! Древние города инков, жизнь и быт аборигенов – разве это не интересно?
– Очень интересно, – согласился я.
– А весь капитал направим на социальные нужды дикарей.
– Построим коттеджи, откроем магазины, проведем железные дороги?
– Ошибаетесь. Мы сохраним статус-кво. Дикари будут жить так, как жили испокон веков. Цивилизация погубит их, неужели вы этого не понимаете?
– Да, да, потихоньку начинаю понимать. Мы оградим индейские поселения и небольшие участки сельвы колючей проволокой, желательно под током, поставим вышки с автоматчиками, чтобы, не дай бог, тлетворная цивилизация не проникла в бытие племен, а сами, не нарушая их покоя и самобытности, разобьем плантации коки, золотоносные прииски и начнем потихоньку качать деньги.