Его следующий подвиг имеет больше прав на место в истории. В 1775 году Верженн отправил его в Лондон, чтобы сообщить о растущем кризисе между Англией и Америкой. В сентябре Бомарше отправил Людовику XVI доклад, в котором предсказывал успех американского восстания и подчеркивал проамериканское меньшинство в Англии. 29 февраля 1776 года он направил королю еще одно письмо, в котором рекомендовал тайную французскую помощь Америке на том основании, что Франция может защитить себя от подчинения, только ослабив Англию.113 Верженн согласился с этим мнением и, как мы уже видели, организовал финансирование Бомарше для поставки военных материалов в английские колонии. Бомарше всецело отдался этому предприятию. Он организовал фирму «Родриг Хорталес и компания» и отправился из одного французского порта в другой, покупая и оснащая корабли, загружая их провизией и оружием, набирая опытных французских офицеров для американской армии и тратя (по его утверждению) несколько миллионов ливров из своих собственных средств в дополнение к двум миллионам, предоставленным ему французским и испанским правительствами. Сайлас Дин докладывал Американскому конгрессу (29 ноября 1776 года): «Я никогда не выполнил бы свою миссию, если бы не щедрые, неутомимые и умные усилия месье де Бомарше, которому Соединенные Штаты во всех отношениях обязаны больше, чем любому другому человеку по эту сторону океана».114 В конце войны Сайлас Дин подсчитал, что Америка задолжала Бомарше 3 600 000 франков. Конгресс, предположив, что все материалы были подарены союзниками, отклонил это требование, но в 1835 году выплатил наследникам Бомарше 800 000 ливров.
Во время этой кипучей деятельности он нашел время написать еще несколько мемориалов, обращенных к общественности, протестуя против декрета Парлемента от 6 апреля 1773 года. 6 сентября 1776 года этот декрет был отменен, и все гражданские права Бомарше были восстановлены. В июле 1778 года суд в Экс-ан-Провансе вынес решение в его пользу по вопросу о завещании Париса-Дюверни, и Бомарше мог почувствовать, что наконец-то очистил свое имя.
Всех его предприятий в любви, войне, бизнесе и юриспруденции Бомарше было недостаточно. Мир слов, идей и печати был еще не до конца покорен. В 1767 году он предложил Комедии Франсез свою первую пьесу «Эжени»; она была представлена 29 января 1769 года, хорошо принята публикой, но отвергнута критиками. Другая пьеса, Les Deux Amis (13 января 1770 года), провалилась, несмотря на обычную подготовку; «я заполнил яму самыми превосходными рабочими, с руками как весла, но усилия заговорщиков» возобладали над ним.115 Литературное братство, возглавляемое Фрероном, выступило против него как против чужака, тюремщика, ставшего драматургом, так же как и двор в Версале был против него как против часовщика, ставшего дворянином. Поэтому в своей следующей пьесе он заставил Фигаро описать «республику букв» как «республику волков, постоянно вцепляющихся друг другу в глотку;… всех насекомых, мошек, комаров и критиков, всех завистливых журналистов, книготорговцев, цензоров».116
На сцене, как и в жизни, Бомарше столкнулся с целым роем врагов и победил их всех. В самый творческий момент своего многогранного гения он создал Фигаро: цирюльник, хирург, философ, одетый в атласный жилет и бриджи, с гитарой, перекинутой через плечо, с быстрым умом, готовым разрешить любую трудность, с остроумием, пронзающим ханжество, притворство и несправедливость своего времени. В каком-то смысле Фигаро не был творением — это было новое имя и форма для основной фигуры умного слуги в греческой и римской комедии, в итальянской Commedia dell' Arte, в мольеровском «Сганарелле»; но в том виде, в каком мы его знаем, все, кроме музыки, принадлежит Бомарше. Даже музыка была изначально его; он впервые написал «Севильского Барбье» как комическую оперу, которую представил в 1772 году в Итальянскую комедию; она была отвергнута, но Моцарт познакомился с этой музыкой во время пребывания в Париже.117 Бомарше переделал оперу в комедию; она была принята Комедией-Франсез и планировалась к постановке, когда из-за тюремного заключения автора (24 февраля 1773 года) пришлось отложить ее. После освобождения пьеса вновь была подготовлена к представлению, но ее отложили, поскольку автор находился под следствием в Парламенте. Успех публичной самозащиты Бомарше в его «Мемуарах» заставил театр вновь задумать постановку; она была объявлена на 12 февраля 1774 года; «все ложи, — сообщал Гримм, — были проданы вплоть до пятого представления».118 В последний момент правительство запретило спектакль, сославшись на то, что он может повредить делу, которое все еще рассматривалось в Парламенте.